Так что да. Еще один пункт в моем плане, который можно вычеркнуть.
Наверное, пора уже составить новый план.
Наконец мама нарушает молчание.
— Как продвигается дело о разводе, над которым ты работаешь с Логаном?
— Я не работаю с ним, — поправляю я, стиснув зубы. — Пока все нормально. На днях подала заявление. Мы с Бет обедали в прошлые выходные, и она кое-что мне посоветовала.
— Что именно?
— Подключить «тяжелую артиллерию». Она порекомендовала своего детектива, и я уже наняла ее, чтобы раскопать подноготную клиента Логана. Я почти уверена, что результат будет. У таких парней, как Стюарт Гарнетт, всегда есть прошлое.
В напряженной тишине обнаруживаю, что мама наблюдает за мной, приподняв бровь.
— Что? — спрашиваю я, защищаясь. — Гораздо проще исправить чужой беспорядок, чем свой. Особенно когда тебе за это платят.
Тяжело вздохнув, мама бросает в ведро большую кроваво-красную клубнику.
— Он даже не хочет обсудить твою возможность переехать сюда?
— Нет, — отвечаю я, и мне кажется, что темное облако смирения накатывает, затуманивая мой мозг.
— Ну, — кисло говорит мама, — ты же знаешь, что я думаю на этот счет.
Правильно. У нее есть теория, что Логан против не столько из-за его близости к детям, сколько из-за контроля. И что он согласен оставить все как есть, потому что я все еще нуждаюсь в нем финансово, и это дает ему рычаги влияния.
Неудивительно, что мамин мыслительный процесс привел ее к таким выводам. Она никогда не бросала работу после рождения детей, никогда не брала больше нескольких недель отпуска по беременности и родам, отказываясь оставить карьеру и работала просто отлично. Мы росли на попечении няни или, зачастую, бабушки.
С тех пор как я стала достаточно взрослой, чтобы понимать, она убеждала меня, как важно для женщины быть финансово независимой.
И я слушала ее. Я действительно хотела быть такой. Но я никогда не ожидала, что окажусь в таком положении.
— Мне просто нужно уладить дело без сучка и задоринки, — пытаюсь успокоить ее. Мне ненавистна мысль, что она права, когда думает, что я сделала неправильный выбор. — Этот клиент может стать большим прорывом.
Пронзительный звук мобильного телефона прерывает нас, и я тянусь за ним в задний карман шорт. Сердце замирает, когда я вижу на экране имя Кэролайн. Звонок означает что, либо ей все равно на то, что я в отпуске, и это раздражает. Либо то, что это чрезвычайная ситуация — что еще хуже.
— Помяни черта… — говорю я маме. И, прежде чем ответить, поднимаюсь с земли на случай, если придется уйти, чтобы побыть одной. Первое правило практикующего юриста: соблюдать конфиденциальность адвокатской тайны.
— Извини, что звоню тебе во время отпуска, Пейдж, — раздается из динамика бодрый голос Кэролайн после того, как мы обменялись приветствиями. — Есть время кое-что обсудить?
— Ну, конечно.
— Я говорила со Стью, — натянуто произносит она. — Он готов сесть и начать переговоры.
— Отлично.
— … если я поеду с ним на озеро Тахо.
Мой разум резко нажимает на тормоза. Что-что? Сбитая с толку, переспрашиваю:
— Тахо?
— Гостиница «Охотник», — поясняет Кэролайн. — Мы там провели медовый месяц, и с тех пор возвращались туда каждое лето.
— Э-э… — отвечаю я, все еще недоумевая. — О´кей…
Кэролайн вздыхает, прежде чем продолжить.
— Так вот, он сказал, что если я проведу с ним неделю и честно попытаюсь все исправить, а это не сработает, то он будет сотрудничать. — с горечью она добавляет: — Он даже будет великодушен ко мне. Он на самом деле использовал это слово.
Сукин сын! Я крепче сжимаю телефон, и все мое тело напрягается от гнева.
— Вы не должны идти на это, — говорю я в трубку с деланным спокойствием. — Если потерпите еще немного, я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить его пойти на переговоры и, если это не сработает, наши шансы в суде действительно хороши, особенно учитывая, что вы не ждете от него большой выплаты.
— Но так будет быстрее и менее… публично — перебивает Кэролайн. — Ты так не думаешь?
Ярость накатывает волнами. Черт бы побрал Стюарта Гарнетта. И, черт возьми, Логана тоже. Даже если он не несет ответственности за нелепую попытку манипулирования своим клиентом, я могу гарантировать, что он не был против.