Влезать вслед за ней на высокий, с хрупкими ветками, корявый ствол Близнецы не рискнули, с него легко навернуться, и он не каждый вес выдержит. Они боялись выглядеть смешно. Для них это хуже смерти. Зато Анюте сахарниковые деревья давно стали родными, она спокойно прыгала с ветви на ветвь, зная особенности каждой.
С одного дерева можно снять три-четыре созревших фрукта, два уже лежали внизу. Близнецы разломали их и, зачерпывая горстями и громко чавкая, сожрали сладкую сердцевину. Виталик остался под деревом, а Валерик отправился искать соседние сахарниковые деревья, где Анюта уже собрала сегодняшний урожай. Семь фруктов подсыхали на земле неподалеку. Валерик нашел их, четыре принес в два приема, чтобы вместе с Виталиком унести домой в каждой руке, остальные раздавил ногами. Близнецы разговаривали громко, Анюта слышала, как Валерик, вставляя почти в каждую фразу противное «это самое», предлагал срубить дерево, он даже собирался сбегать за топором. Более трезвомыслящий Виталик убедил брата, что незаметно такое дело не провернуть, сахарниковых деревьев вокруг деревни считанные единицы, и за порчу общественного имущества можно попасть под суд. Срубить дерево так, чтоб виноватыми сделать других, не получится. Близнецы остались ждать, когда Анюта спустится или, как они надеялись, не удержится на ветке и сама свалится им в руки.
Виталику не нравилось бесцельно слоняться под деревом. Он придумал новую пакость. Пока Валерик терпеливо ждал, рассказывая Анюте, что сделает с ней, когда она спустится, Виталик ходил по округе. Он искал камни. Вскоре небольшие, но тяжелые, с острыми краями, камни полетели в Анюту. К счастью, цели достигли только три из многих, и ни один не попал в голову. Больно, но терпимо. Будь Виталик с Валериком настолько же точны, насколько были сильны…
Валерик шуршал сухой травой, подбирая упавшие камни, чтобы кидаться снова, когда Виталик вскинул руку:
— Тихо! Слышишь?
В их сторону кто-то шел. Сверху Анюта увидела, что это Обувщик, он нес из леса охапку лубяных заготовок для плетенок.
Близнецам не хотелось, чтобы про их намерения узнали посторонние.
— Вечно убегать не получится, — выдал Виталик на прощание.
Забрав оставшиеся сахарники, Близнецы тихо ушли.
Несмотря на опасность, Анюта продолжала ходить на Дальний источник. Это было единственное место, где можно побыть в одиночестве. Близнецам на Дальнем источнике тоже понравилось, или они специально искали Анюту и проверяли все места, куда она могла пойти, но они появлялись там ежедневно, в разное время. Анюта была начеку. Она следила за тропинкой, которая вела из деревни, и успевала укрыться на скале до того, как Близнецы приходили. Так она обнаружила трещину. Так решилась на страшное — на убийство тех, кто хотел погубить ее. Ей не оставили выхода. С Близнецами договориться нельзя. Если бы они понимали не только силу, но и слова, Анюта сделала бы все возможное и невозможное, чтобы как-то ужиться с ними. Она пошла бы на любые уступки. Но безнаказанность развращает. Близнецы были сильными, они не допускали мысли, что их силе кто-то рискнет противостоять.
Раздумывая о Близнецах и спасшем от них незнакомце, Анюта, наконец, дошла до проема Теплой Пещеры. Казалось, деревня вымерла. Никто не работал снаружи, хотя обычно в светлое время суток каждый старался делать свои дела под лучами солнца. Тихо было и внутри, когда Анюта миновала снятые щиты, ночами защищавшие вход от мороза и снега. Она прошла вдоль поленниц с общими дровами, дальше коридоры погрузились во тьму. Лишь изредка дорога освещалась отсветами из-за входных занавесок.
Анюта помнила каждый поворот, каждую трещинку в полу, каждую занавесь чужих комнат. Она смело шагала по темноте, как ходила здесь тысячи раз. Стоять в коридорах не полагалось, и если встречных шагов не слышно, ни с кем не столкнешься. Прятаться, чтобы сделать гадость, могли только Близнецы, но они сейчас далеко.
Семья Анюты обитала в предпоследней комнате левого коридора, недалеко от горячего источника. Анюта сдвинула занавес и вошла внутрь. Кроме дневной лучины комнату освещало пламя очага. Папа, как всегда, работал. На вертикальной рамке висела очередная циновка, почти законченная, очень красивая.
Только Анюта и Дунька помнили, что у папы когда-то было имя. Михаил. Из-за профессии он до конца дней для всех будет Циновщиком.