— Но это не помогло? — тихо спросила Джейн.
— Нет, — мрачно подтвердил он. — Иветт начала бывать везде, где бывал я, потом стала появляться у меня дома два, а иногда три раза в неделю. Ничто не могло ее остановить. Я принял это за пробуждающуюся чувственность юной девушки, но что-то настораживало меня уже тогда…
— Ты говорил об этом Пьеру?
— Я пытался, но он меня не понимал. Проклятье, я сам ничего не понимал! А потом его отец тяжело заболел, и у Пьера появилось много забот, связанных с семейным бизнесом. Я не мог нагружать его еще и этим.
Джейн вдруг захотелось дотронуться до него, коснуться этого жесткого, искаженного мукой лица ладонью, снять боль, терзавшую его. Но сознание того, что Фернан ее не любит, что он пришел только затем, чтобы попрощаться, остановило ее.
— И тогда?..
— Однажды я вернулся домой поздно вечером и обнаружил, что окно разбито, а Иветт в моей постели. Она пошла на крайний шаг! — Джейн заметила, как поежился Фернан при этом воспоминании. — И я решил, что, если она меня так сильно любит, то я обязан жениться на ней, сделать ее счастливой. Я тогда ни к кому не был привязан, так что ничем не жертвовал, а Иветт долгое время была частицей моей жизни.
— А Пьер знал… про крайний шаг? — тихо спросила Джейн, пытаясь представить себе, что он должен был тогда чувствовать.
— Нет, он и сейчас не знает, — ответил Фернан. — Я отвез Иветт домой, мы объявили о нашей помолвке, а полгода спустя, когда ей исполнилось семнадцать, поженились. Через месяц супружеской жизни я понял, что совершил ошибку, ужасную ошибку. То, что я принимал за любовь с ее стороны, оказалось одержимостью, болезнью. Очень скоро я ей надоел, и она точно так же начала преследовать другого человека. Потом еще и еще…
— Ох, Фернан…
— Прости, что я нагружаю тебя этим. — Он снова посмотрел на Джейн своими бездонными глазами. — Но Иветт действительно была больна. Она боялась и не хотела обращаться к врачу, и тогда я чуть ли не силой заставил ее сделать это. Помимо всего прочего, выяснилось, что Иветт не сможет стать матерью, и тогда всю свою ненависть она направила на молодых женщин, способных родить детей. Жизнь для нас обоих превратилась в кромешный ад!
— Но ведь Нора вошла в вашу семью примерно тогда же, — встревоженно заметила Джейн. — Иветт не…
— Произошло все, что ты предположила, и даже больше, — кивнул Фернан. — Я, конечно, до поры до времени ничего об этом не знал: Иветт была коварна, а Нора молчала, чтобы сохранить покой в семье. Но Иветт делала все, чтобы рассорить Пьера и Нору после смерти Анри. Она прибегала к самым изощренным уловкам. Ее патологическая лживость, как потом выяснилось, была одним из симптомов болезни. Кстати, врачи подозревали, что болезнь может быть наследственной, но поскольку Иветт удочерили, проверить это было невозможно.
— Ох, Фернан… — снова пробормотала Джейн.
Она все-таки прикоснулась к нему, дотронулась пальцами до его мускулистой руки, и он долго смотрел на маленькую ладонь, прежде чем снова заговорить:
— Собственно, о ее бесчисленных романах я узнал только после смерти Иветт. Я, конечно, подозревал нечто подобное, но она была очень хитра, и у меня никогда не было доказательств. Однако, когда дело коснулось благополучия Пьера и Норы, доказательства появились — правда, совершенно случайно…
Джейн изо всех сил старалась вникнуть в смысл его слов. Окружающее куда-то исчезло, все ее внимание сейчас сконцентрировалось на измученном человеке, сидящем рядом с ней. Боже, как же она была слепа! Ей захотелось обнять его, покрыть лицо поцелуями, сказать, что все будет хорошо, что она готова на все ради него. Но Джейн не могла пошевелиться и лишь молча держала его руку.
— Автокатастрофа произошла из-за того, что Иветт ехала слишком быстро. Она пыталась скрыться, потому что ее наконец уличили в неблаговидном поведении, — продолжал Фернан. — Она устроила очередную ссору с Норой, которая закончилась трагедией, — во всяком случае, для Иветт. Пьер случайно оказался рядом и услышал, каким образом она замышляла разрушить его семью. Впрочем, не совсем случайно: Пьеру кое-что сообщил Флобер, и я всегда буду благодарен ему за это.
— Флобер? — удивилась Джейн.
Она знала, что Нора обожает попугая, но только теперь поняла почему.
— Да, Флобер. Иветт с Норой сначала разговаривали в комнате Поля, а потом пошли в сад. Часть этого разговора Флобер и передал Пьеру. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, где Нора и что происходит.
Джейн некоторое время молчала, стараясь осмыслить услышанное. Но одно было предельно ясно: Фернан не любил Иветт! Их брак был кошмаром с начала и до конца, но тогда почему же его сердце закрыто для счастья? Так не может быть. Во всяком случае, так не должно быть!