— Я слишком люблю тебя, Джейн, чтобы разделить с тобой мою жизнь. Когда-нибудь ты поймешь, что я прав. Тебе нужен человек без темных пятен в прошлом. Я стар для тебя, слишком стар душевно.
— Неправда! — Она попыталась снова прижаться к нему, но Фернан удержал ее на расстоянии. — А как же Доминик? Он молод и симпатичен, разве не так? Но ты не позволил мне быть с ним!
— Я не сказал, что могу терпеть, когда другой мужчина дотрагивается до тебя, обнимает тебя… — Он покачал головой. — Давай просто договоримся: у нас нет общего будущего. Поэтому я и не мешаю тебе покинуть Францию.
— Фернан, я люблю тебя! — Джейн не знала, что ей еще сказать — все слова казались бесполезными. — Я не могу слушать все это!
— И все-таки ты должна выслушать и постараться понять. Ты молода, у тебя впереди целая жизнь. — Она хотела возразить, но он не дал ей. — Нет, послушай меня, Джейн. Когда-нибудь ты встретишь человека, которого полюбишь, выйдешь за него замуж… И я не хочу… не хочу, чтобы ты уезжала, считая себя в чем-то виноватой, чтобы в будущем что-то преследовало тебя. Ты очень красива, безумно красива! Я никогда не встречал никого красивее тебя — внутренне и внешне…
— Но я недостаточно красива, чтобы заставить тебя передумать, — возразила Джейн, не в силах сдержать слезы, текущие по щекам. — Ведь это так, да?
— Ты навсегда останешься в моем сердце, Джейн. Навсегда! Я никогда не женюсь и никогда снова не полюблю…
— Прекрати! — Она оттолкнула его так сильно, что сама едва удержала равновесие. — Ты думаешь, что от этого нам обоим будет лучше? Ты слишком плохо знаешь меня! Когда я говорю, что люблю тебя, это значит, что мне недостаточно жить в твоем сердце. Мне нужен ты весь, целиком, из плоти и крови! Я хочу видеть тебя по утрам, когда ты просыпаешься, быть рядом с тобой по ночам, заниматься с тобой любовью, готовить тебе еду, смеяться вместе с тобой, быть… быть матерью твоих детей… — Больше говорить она не могла, ее душили слезы.
— Прощай, Джейн.
Ужас сковал ее: Фернан на самом деле собирался уйти! Что же ей делать?! Боже, помоги мне, дай мне слова, заставь его понять!..
— Фернан! — взмолилась она.
Боль сжимала ей сердце так сильно, что было трудно дышать, а он… он навсегда уходил из ее жизни…
11
Джейн посмотрела в окно на монотонный унылый дождь и вздохнула. Трудно было поверить, что сейчас середина июля: месяц бил все рекорды ненастья. Дождь шел день за днем, ветер не прекращался, и было холодно. Ей даже пришлось достать теплые вещи.
Она обернулась, оглядев спальню, которая тоже казалась серой и унылой в утреннем свете. То же самое творилось у нее в душе. Ей было плохо, безнадежно плохо… На глаза навернулись слезы, и Джейн начала яростно вытирать их, а потом подошла к шкафу и достала голубые джинсы и свитер ярко-красного цвета — наперекор своему настроению.
Ночи напролет она плакала, но днем надо было жить, спрятав свою боль в самый дальний уголок сердца. Это решение Джейн приняла, возвратившись в Лондон. Почувствовав, что сходит с ума, она в первый же день излила отчаяние на груди матери и тут же пожалела о своем малодушии. Джейн стало легче, но теперь страдала мать, которая не могла ей ничем помочь, а отец едва сдержал братьев от того, чтобы они первым же рейсом не отправились во Францию. Тогда Джейн поняла, что ради спокойствия семьи должна держать себя в руках.
Ей помогало то, что она была очень занята — как ни странно, благодаря Пьеру и Норе. Вернувшись домой, Джейн нашла в одном из своих чемоданов чек на крупную сумму, а это означало, что ей не нужно срочно подыскивать себе работу. Теперь какое-то время она могла заниматься тем, чем давно хотела: помогать умственно и физически отсталым детям. Неподалеку от ее дома находился приют, где проживали такие дети и где всегда не хватало рабочих рук. Джейн встретили там с распростертыми объятиями.
Когда Джейн нашла конверт, то сразу же позвонила Норе, заявив, что она делала все из любви к подруге и плата ей не нужна. Но Нора была так возмущена и обижена, что ей ничего не оставалось, как принять чек. Но главное — Джейн была уверена, что Нора очень обрадуется, узнав, на что пошли эти деньги.
Быстро одевшись и уложив волосы в пучок на затылке, Джейн не стала утруждать себя косметикой и только проверила, не осталось ли следов слез. У детей, с которыми она работала, были проблемы, серьезные проблемы. И с ними она старалась быть приветливой и веселой — независимо от того, что творилось у нее в душе. Странно, но это оказалось совсем не трудно: мужество, с которым дети справлялись со своими несчастьями, заставляло ее забывать собственные беды.