— В большинстве случаев, — наконец признался он, бросив на нее немного смущенный взгляд. — Это помогло нам избежать многих ссор и конфликтов, когда мы только начали встречаться.
— Теперь я понимаю, каким образом тебе это удавалось, — немного помолчав, Джасинда все же решилась кое-что добавить. Она знала, что стоит сказать ему об этом. — Этот взгляд действительно работает безошибочно.
— Значит, сегодня вечером ты будешь ужинать со мной? — Джотэм даже подпрыгнул от нетерпения.
— Джотэм, ты же не сможешь так быстро изменить свое расписание.
— Почему нет? Я же король, — он улыбнулся, услышав ее заразительный смех.
— Разумеется, это так. Но боюсь, все эти люди довольно долго ждали возможности встретиться с тобой. Ты не можешь просто так взять и все отменить.
Улыбка Джотэма тут же угасла, а в глазах отразилась вселенская грусть.
— Ты права, но я все равно хочу поужинать с тобой.
— Как насчет позднего ужина? После всех запланированных встреч? Лучше скажи, когда ты закончишь, — Джасинда увидела, что он опустил глаза, и поняла, что он сверяется со своим расписанием.
Джотэм нахмурился.
— Последняя встреча назначена на девять.
— Серьезно? Чесни планирует твой рабочий день до девяти вечера? — с возмущением сказала она, вот только Джотэм не понял, кем она была недовольна.
— У короля не может быть нормированных часов, — попытался оправдаться он.
— Конечно, король должен заботиться о своих подданных двадцать четыре часа в сутки, но лишь в чрезвычайных ситуациях или в весьма сложных обстоятельствах. И это определенно не имеет отношения к ежедневным встречам. Они-то уж точно не должны проходить так поздно! Чесни должен понимать, что помимо общественных обязанностей у тебя должна быть и своя личная жизнь! Что тебе нужно время…
— Джасинда! — Джотэм оборвал ее гневную тираду.
— Что?
— Это я попросил Чесни составить такой график.
На несколько мгновений воцарилось молчание.
— Но зачем? — с явным смущением спросила она.
— Занятость отвлекает меня от грустных мыслей, — признался он.
— Джотэм…
— Поужинай со мной.
— У тебя же назначена встреча.
— Тогда раздели со мной десерт. Я попрошу Саффорда приготовить торт с помадкой.
— О, ты играешь нечестно.
— Я готов нарушить все правила, какие только можно, если благодаря этому я сегодня вечером увижу тебя, — Джотэм заметил, что его слова потрясли ее. — Мне непременно нужно встретиться с тобой, Джасинда. Сегодня вечером.
— Хорошо, — Джасинда поняла, что не сможет отказать ему, так как он был весьма откровенен с ней. — Только без ужина и без торта. Нехорошо просить Саффорда сделать его за такой короткий срок.
— Он бы не возражал.
— Но я возражаю. Твой шеф-повар делает потрясающие вещи, Джотэм. Он каждый день приходит на работу пораньше ради того, чтобы убедиться, что все блюда для тебя и для тех, кому назначена аудиенция, были приготовлены должным образом. Принудить его продлить свой рабочий день ради меня…
— Как я уже сказал, ради тебя он сделает это с радостью. Не знаю, каким образом тебе удалось очаровать большинство людей моего Дома, но этот факт невозможно отрицать.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь.
— Ничуть. Я пришлю за тобой лимизин к 9:30.
— Я приеду на своей машине.
— Но…
— Джотэм, я сама сяду за руль, — твердо сказала она.
— Ладно, — мужчина вынужден был согласиться, хотя ее решение ему совершенно не понравилось. — Подъезжай к охраняемой зоне. Я попрошу Деффонда встретить тебя и проводить в мои личные покои.
— Хорошо, увидимся вечером.
— До встречи, — кивнул Джотэм и отключил связь.
* * *
Джасинда откинулась на спинку стула, недоумевая, что так и не смогла отказаться от встречи. Неужели она действительно этого хочет? Позволить развиваться отношениям, которые изначально обречены на провал? И все же она не могла отрицать, что к Джотэму ее тянуло так, как ни к одному другому мужчине, включая даже Стефана.
Из-за разницы в возрасте им с супругом пришлось долго притираться, искать общий язык. Но в первые циклы их совместной жизни она умудрялась видеть в этом лишь преимущества. Ведь она столкнулась с возможностью открыть для себя новые жизненные реалии, когда ей казалось, что она знает буквально все. Позже все стало больше напоминать испытания выносливости и терпения. Но изменить что-либо было ей не под силу.