— Я… да, Ваше Величество! — Чесни не смог сдержать улыбки.
Их король и Джасинда Мичелокакис… Идеальная пара!
Когда Джотэм увидел, как на обычно бесстрастном лице его помощника расцвела довольная улыбка, он вспомнил, как тот говорил ему о своей привязанности к Джасинде.
— Ты хотел что-то сказать, Чесни?
— Я… только то, что очень рад за вас, сир. Я обо всем позабочусь, не беспокойтесь. Мадам Мичелокакис во истину замечательная женщина.
— Это точно, — Джотэм откинулся на спинку кресла, переплел пальцы в замок и уперся в них подбородком.
Чесни. Этому человеку Джотэм доверял целиком и полностью. Ни разу за время своего служения ему, помощник не дал повода усомниться ни в своей верности, ни в своем благоразумии. Теперь Джотэму предстояло полагаться на него еще больше.
— Вчера вечером, возвращаясь домой, Джасинда попала в транспортную аварию.
— Что?! — Чесни резко выпрямился в кресле. — С ней все в порядке? — спросил он чересчур требовательным тоном, так как на мгновение забыл, с кем разговаривает.
Джотэм лишь улыбнулся на это.
— У нее все тело в синяках и ссадинах. Но в целом она в порядке. Сегодня я весь день провел у нее.
— Вполне оправданно, Ваше Величество. Я могу чем-то помочь? Если нужно, Хелен с удовольствием навестит ее и какое-то время побудет с ней.
— Спасибо, Чесни. И спасибо твоей жене. Но Джасинда заверила меня, что у нее все в норме. Я позвоню ей сегодня вечером и узнаю, как она себя чувствует.
— Замечательно, — одобрительно кивнул тот. — Мне нужно подготовить официальное заявление?
— Нет, мы не будем ничего объявлять.
— Понятно, Ваше Величество, — Чесни поднялся, чтобы уйти, но замялся.
— В чем дело, Чесни?
— Ваше Величество, несмотря на мою непоколебимую уверенность в том, что мадам Мичелокакис чудесная, милая и весьма заботливая женщина, я знаю, что у этих отношений будет немало противников. Особенно среди членов вашей Ассамблеи.
— Что ты имеешь в виду, Чесни?
— Нельзя забывать, что мадам Мичелокакис родом не из Дома Защиты. Она лишь вдова советника этого Дома.
— Но она почти сорок циклов являлась членом Дома Защиты. К тому же ее супруг был одним из самых выдающихся деятелей нашей Ассамблеи!
— Да, Ваше Величество, но для пуристов (прим. пуризм (лат. purus, «чистый») — повышенная требовательность к сохранению изначальной чистоты, строгости стиля и приверженности канонам в языке, искусстве и спорте) это вообще не аргумент. Особенно если принять во внимание ее родословную.
— Ты имеешь в виду, что ее отец и деды были членами Ассамблеи Дома Исцеления?
— Да.
— Я понял тебя, Чесни. Но мне не требуется их «одобрение». Как, впрочем, и самой Джасинде.
— Конечно, нет, Ваше Величество. Я просто хотел, чтобы вы были в курсе.
— Спасибо, Чесни. Есть ли еще что-то, что мне, по-твоему, нужно знать?
— Нет, Ваше Величество, — поклонившись, Чесни вышел из кабинета.
Глава 16
— Ты отдыхаешь? — голос Джотэма прозвучал очень строго, что вызвало у Джасинды улыбку.
Ложась в постель, она взяла с собой — чего, в принципе, не делала уже многие циклы — свой портативный коммуникатор, так как знала, что перед сном Джотэм обязательно позвонит ей.
— Привет тебе, да и мне тоже.
На мгновение смутившись, он протянул руку к экрану, выдавая желание прикоснуться к синяку на ее лице.
— Он потемнел.
— Так и должно быть, Джотэм. По крайней мере, еще какое-то время. Только не говори мне, что у тебя никогда не было синяка под глазом.
— Да, но это вовсе не значит, что он должен быть у тебя. Неужели Портман ничего не может сделать?
— Уверяю тебя, он сделал все, что мог. Ты и сам это знаешь. С того момента, как поговорил с… или, лучше сказать, попытался запугать его, чтобы выудить у него мою личную, причем конфиденциальную, врачебную информацию.
— Он звонил тебе?
— Конечно, он мне звонил. Иначе бы он не открыл тебе врачебную тайну. Король ты или нет, но на некоторые вещи даже у тебя нет права.
— Ты имеешь в виду шрам, который у тебя на боку?
— Мой шрам? Ты спрашивал Портмана о моем шраме?! — Джасинда резко села в постели, мельком отметив, что, к счастью, на ней опять была красивая ночная сорочка, только на этот раз бронзового цвета, который выгодно подчеркивал тон ее кожи.
— Нет, — Джотэм пробежался по ее телу оценивающим взглядом. — Я спрашиваю тебя.