12 апреля. Утром нас бесславно вынесло дрейфом из Девисова пролива на юг и мы пересекли Полярный круг. Настроение у нас было совсем иное, чем когда мы пересекали этот круг, направляясь на север, восемь месяцев назад!
8 апреля. Вчера утром, делая записи в журнале, я надеялся, что можно будет спокойно держаться у края льдины, пока не стихнет ветер и не наступит ясная погода, а затем, найдя проход, продвинуться ближе к чистой воде. Но удержаться не удалось: закраина льда обломалась, и мы стали дрейфовать. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы втащить обратно на корабль лодки и собак. К несчастью, пять собак так и не удалось поймать. Затем как можно быстрее поставили руль и подняли паруса, и примерно в три часа дня корабль быстро пошел на восток. Но за ночь лед сомкнулся, и утром почти нигде не было видно разводьев.
Вчера мы видели трех медведей, глупыша и овсянку, а сегодня к нам подошел на расстояние 150 ярдов превосходный представитель медвежьего семейства, и наши охотники его застрелили. Едва ли правильно относить полярных медведей к сухопутным животным: они встречаются здесь в изобилии на расстоянии 120 миль от ближайшей суши, на сильно разреженном битом льду, который беспрерывно уносит в Атлантику со скоростью 12–14 миль в день. Оставаться на таких льдинах означало бы для медведей гибель, если бы они не были почти земноводными существами. Для охоты за добычей у них основную роль играет нюх. Медведи постоянно перебегают так, чтобы оставаться в положении, перпендикулярном ветру и против него, поэтому тот же инстинкт, который руководит их поисками добычи, служит также и иной очень важной цели — он подсказывает зверю, где находится суша и более крепкий лед.
Я заметил, что верхняя часть передних лап у мишки всегда стерта. Петерсен объяснил, что, собираясь захватить тюленя врасплох, медведь сгибается, свернув и поджав передние лапы, и бесшумно подкрадывается к жертве, перебирая только задними лапами. Лишь приблизившись на расстояние нескольких ярдов, зверь бросается на ничего не подозревающую жертву, будь она в воде или на льду.
24 апреля. Днем дул крепкий юго-восточный ветер со снегом; погода хмурая. Ветер заметно стих, когда примерно в восемь часов вечера к нам подошла зыбь. Сейчас десять часов: длинная океанская волна уже поднимается на пять футов над поверхностью моря, подбрасывая остатки льда, лежащие толстым слоем один на другом. Льдины ударяются о борта судна со зловещим ожесточением. И все же нам радостно снова встретиться со старой знакомой — океанской волной! Давно мы ее не видели, а в изоляции так радостно приветствовать старого друга. Думается, если бы «Фокс» был так же прочен, как и его ледяные соседи, он с искренней радостью сам принял бы участие в ледовом турнире, а не ограничивался бы, как сейчас, громкими жалобами на свои страдания. Все крупные ледяные поля разбились теперь на множество малых льдин, и я сверху радостно наблюдал за этим процессом.
26 апреля. Мы в море! Где найти слова, чтобы описать события последних двух дней?
Ночью в субботу 24 апреля я вышел на палубу, намереваясь большую часть ночи провести за наблюдением, чтобы решить, что делать дальше. Волнение усилилось. Наверное, волна добиралась до нас несколько часов, ибо валы становились все выше по мере того, как льдины дробились на мелкие куски. За короткое время осталось лишь несколько льдин величиной с палубу, большинство же не достигало и половины этого размера. Мне было хорошо известно, что у кромки пакового льда море обычно бурлит и таит опасности. Но ветер стих, а у нас еще оставалась в запасе сила пара. Поэтому я принял решение при первой возможности выйти из льдов.