– Я же выдержала осаду Умфравилля!
– Да, но англичане все-таки здесь, – возразил Фальк.
Послышались тяжелые шаги. По галерее к ним приближался Бовалле. Увидев его, леди Маргарет встала, но гордость не позволила ей убежать.
Симон остановился, сурово заглянув ей в глаза. Но суровость тут же растворилась в улыбке, которая показалась ей настолько непривычной, что она чуть не улыбнулась в ответ. В ней не было обычной жесткости – скорее веселое понимание.
– Вы уже познакомились с милордом Монлисом? – спросил Бовалле. – Готов поклясться, он рассказывал вам, сколько у него было проблем со мной.
– Милорд был щедр на похвалы вам, чопорно сообщила она.
Симон посмотрел на Фалька, удивленно подняв брови.
– Я не сказал и слова похвалы! – рявкнул тот. – Чтобы я тебя хвалил?! Бог мой, я еще не выжил из ума! Хвалить этого упрямого мальчишку – с какой стати? Миледи и сама прекрасно знает твой ужасный характер! Полководец рассмеялся.
– Вы никогда не хвалили меня в лицо, сэр, – мягко заметил он.
– И за твоей спиной тоже! – уточнил старик. – Я не знаю другого такого своенравного, несносного и никчемного парня! Жаль, что никто так и не смог вколотить в тебя побольше разума.
– Вы не правы, милорд. Один человек пытался, но, кажется, так и не смог, хотя я провел рядом с ним всю мою юность.
– Неблагодарный, дерзкий хвастунишка!
– Именно таким я и был, – согласился Симон. – К вашему великому сожалению, сэр.
– Ну, ты не так уж плох, – проворчал фальк. – Нечего морочить мне голову.
– Ну что вы, сэр, я знаю, что это бесполезно, – заверил Бовалле.
Маргарет переводила взгляд с одного на другого. Такого Симона она еще не видела. Тот, которого она знала, был суровый властитель, бесчувственный и всесильный, а вовсе не улыбчивый весельчак, покорно сносивший ругательства в свой адрес. Она подобрала юбки, собираясь удалиться, но Фальк с трудом поднялся, опираясь на ее плечо.
– Перед тобой прекрасная, благородная леди, – грубовато обратился он к Симону. – Ты должен получить от нее урок, парень.
Бовалле поднял на Маргарет глаза, и она почувствовала, как розовеют ее щеки.
– Я не собираюсь расточать похвалы лорду Симону Бовалле, сэр, – отрезала графиня ледяным тоном.
– И в этом нет нужды, – поддержал ее Симон.
– Будь осторожен, – весело предупредил его Фальк. – Миледи покушается на твою жизнь.
Щеки Маргарет ярко вспыхнули. Прикусив губу, она сердито посмотрела на добродушного, но бестактного старика.
– Моя жизнь в ее руках, – спокойно сказал Симон.
– Скорее твоя смерть, – усмехнулся Монлис.
Симон вытащил свой кинжал из ножен и протянул его Маргарет:
– Согласен.
Маргарет выскользнула из-под руки Фалька:
– Вы любите пошутить, сэр? Оставляю вас с вашими шутками.
Тут Монлис сообразил, что эту странную влюбленную парочку надо оставить наедине, поэтому захромал к лестнице, качая головой и удивляясь непонятному поведению молодого поколения.
Симон стоял перед Маргарет, преграждая ей дорогу. Он с утра был в отличном настроении, в нем бродили какие-то непонятные силы.
– Позвольте мне пройти, – повелительным тоном произнесла Маргарет. Он покачал головой:
– Подождите минутку, Марго.
– Вы теперь так меня называете, сэр? – Ее глаза сверкнули.
– Да. – Он крутил в руках обнаженный кинжал, глядя на него. – Это не шутка, мадам. Если хотите ударить, ударьте сейчас.
– Вы связали мне руки, – горько возразила она. – Вы сказали, что моя жизнь принадлежит вам по праву победителя. Это не так, но вы спасли меня в трудную минуту, и я должна быть вам благодарна.
– Мне не нужна ваша благодарность. Этот долг уже оплачен, и прошлое мертво. Если вы в самом деле ненавидите меня…
– Как вы можете в этом сомневаться? – воскликнула она.
Улыбка тронула его губы.
– Вы столько раз уверяли меня в своей ненависти и в непреклонном желании отомстить. И все же… вы уже однажды были в моих объятиях по своей собственной воле и не из-за ненависти чувствовали себя в безопасности, когда спали, положив голову мне на грудь.
– Вы упрекаете меня за это? Я тогда была очень усталой и напуганной, да и вообще!..
– Нет, не упрекаю. Память об этой поездке мне очень дорога. Маргарет молчала.
– Кажется, – продолжил Симон, – я впервые по-настоящему узнал вас, когда вы сражалась рядом со мной в мальчишеской одежде.
Она вспыхнула:
– Не зря меня называют амазонкой!
– Амазонка? Нет, вы мне показались беспомощным ребенком, напуганным незнакомой обстановкой. Думаю, именно поэтому во мне проснулся дьявол и заставил меня убить Рауля.
Графиня горько рассмеялась:
– Ну спасибо, милорд! Так, значит, вы… вы полюбили ребенка… если это можно назвать любовью!
– Да, это любовь, Марго, хотя я мало в этом разбираюсь. Знаю только, что хочу вас и вы должны принадлежать мне.
– Так знайте также, сэр, что мне не нужны ваши ухаживания! А теперь позвольте мне пройти!
Он отступил в сторону, и она почти бегом направилась в свои комнаты. По пути миледи повстречалась с Аланом, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Алан не спеша, с полуулыбкой приблизился к Симону:
– Не успел я расстаться с одной любовной парочкой в холле, как тут же наткнулся на другую. А я, единственный настоящий любовник среди вас, остался без девушки. В каком грустном мире мы живем!
– Алан, – резко оборвал его Симон. – Расскажи мне о любви. Что это такое?
– Я не могу сообщить тебе ничего такого, чего ты уже не знаешь сам. Давным-давно я сказал тебе, что наступит день, и какая-нибудь девушка разбудит твое холодное сердце. И вот она наконец появилась, а ты спрашиваешь меня, что такое любовь!
– Так, значит, это любовь бушует в моей крови? Но… но…
Монлис-младший тихо рассмеялся:
– Она приходит ко всем мужчинам, по крайней мере однажды, а к некоторым и многократно. К тебе шла очень медленно, а на некоторых обрушивается, как шок.
Симон глубоко задумался, а Алан продолжал:
– Я искал тебя, чтобы предупредить.
Бовалле мгновенно встрепенулся, лицо его затвердело.
– В чем дело?
– Мне не нравится вид этого француза, шевалье. В последнее время в его глазах появился новый блеск, кажется, он задумал против тебя что-то недоброе.
– Этот мелкий франт?
– Но он был первым претендентом, – спокойно возразил Алан.
– Что ты имеешь в виду?
– Он тоже любит леди Маргарет, хотя она и пренебрегает им.
– Любит? – Симон стиснул кулаки. – Если только я узнаю…
– Да нет же, послушай, ревнивец! Направляясь сюда, я встретил его на лестнице. Мне кажется, он за вами шпионит, и если он увидит, что графиня к тебе благосклонна, то может пойти на все, чтобы избавиться от тебя.
Симон пожал плечами:
– Что он может сделать? Ведь он уже давно капитулировал.
– Неужели ты веришь в его честность, Симон?
– Со времени его капитуляции у меня нет причин сомневаться в ней.
– За исключением его бегающих глаз и шпионских замашек. Я бы предпочел держать его под замком, дружок.
– Это невозможно, – коротко бросил Бовалле. – Ты думаешь, я его боюсь?
– Нет, но обычно самые опасные враги имеют вкрадчивые манеры. Остерегайся его Симон.
– Ты думаешь, он убьет меня?
– Нет, но, думаю, может попытаться, – возразил Алан. – А может, наймет для этого какого-нибудь бандита, чтобы успокоить свою совесть.
Бовалле улыбнулся.
– Наемному убийце придется нелегко, – заметил он. – Мои уши улавливают даже бесшумные движения, а глаза видят в темноте.
– И все-таки будь настороже, – предупредил Алан. – Когда ты собираешься в Байо?
– На следующей неделе. Я оставлю здесь Джеффри и твоего отца. Хантингдон поедет со мной.
– И я?..
– И ты.
– Когда мы вернемся?
– Не знаю. – Симон негромко вздохнул. – В послании, которое привез твой отец, король требует меня к себе. Он ожидает, что Глочестэд победит, а Домфронт падет перед Уорвико. Потом Генрих отправится в Руан.