– Ты рада, что приехала сюда? – спросил Натан, стоя у кровати с балдахином. Он смотрел в зеркало на Оливию, которая расчесывала длинные черные волосы. Она ответила нежной и теплой улыбкой.
– Очень. – Она положила расческу на туалетный столик, подумав, знает ли он, насколько великолепен? Мягкие темные волосы спадали на лоб. Руки он держал в карманах черных брюк, облегающих его длинные ноги и узкие бедра. Белоснежная рубашка подчеркивала его фантастически красивый загар.
Оливия опустила глаза. Сейчас не время для таких мыслей! Предстоит ужин, а потом…
Боже! Неужели она когда-нибудь сможет привыкнуть к тому состоянию, в которое приводил ее один лишь его вид? Нет, только не это!
– Где ты был днем? Я скучала, – сказала она, собравшись с мыслями.
Натан и Эдвард исчезли сразу после обеда, пока она и его мать убирали со стола, так как приходящая служанка Хильда не работала по субботам и воскресеньям. Да, Оливия действительно скучала по нему, ее смущала мысль, уж не специально ли он избегает ее. Или наслаждается свободой, в которой, как он говорил, они оба нуждались?
– Извини. – Оливия в зеркале поймала его холодный взгляд. – Старик собирает модель автомобиля в пустующей конюшне. Я сказал ему, что он впал в детство, но, увидев, чем он занимается, я был поражен. К корпусу «кобры» он прикрепил мотор от "ровера В8". Когда он закончит конструирование, получится что-то совершенно невероятное!
– Мальчишеские забавы! – Оливия усмехнулась, закатив глаза. – Почему мужчины всю жизнь остаются детьми?
Она пыталась шутить, как-то разрядить атмосферу, стремилась вернуться к прежним близким отношениям, но Натан только пожал плечами, обошел кровать и остановился за спиной Оливии.
– Мне известны и кое-какие забавы, которыми увлекаются взрослые и чем я бы не отказался сейчас заняться. – Он говорил бархатным голосом, глядя на нее в зеркало. Взгляд его медленно скользил по ее шее к груди. Мысленно он представлял ее обнаженной. Какие прелести скрывались под этим темно-красным платьем! – Ты непростительно красива, – сказал он. – Когда я вижу тебя, у меня всегда возникает желание заняться с тобою любовью. Но ты меня знаешь. – Его рот как-то странно искривился. – Для меня важно соблюсти приоритеты. Смею ли я надеяться, что ты сегодня днем нашла время, чтобы обдумать свое заявление об уходе?
– Боюсь, что нет, – отрезала она, встретившись с ним взглядом в зеркале. Ей не нравилось, как он разглядывал ее. – Ты не заставишь меня принять необдуманное решение. – Подобным образом вел себя с ней и Макс. Он всегда пытался заставить ее делать то, что было нужно ему. В противном случае он угрожал ей насилием. Но Оливия никогда не уступала и сейчас была полна решимости стоять на своем. – Нам необходимо все как следует обсудить.
– Ясно, – бросил он, едва сдерживаясь, повернулся и подошел к окну. – Тогда что нам обсуждать?
Оливия закусила губу от напряжения. Любовь ее к Натану была столь велика, что ему легко было заставить ее сдаться, сделать именно так, как он хотел. Поэтому ей необходимо держать себя в руках и оставаться спокойной. Если сейчас она проявит хотя бы малейшую слабость, он одержит верх и легко подчинит ее себе. – Для начала – чего хочу я. Но в данную минуту у нас нет на это времени. Твоя мать пригласила друзей, чтобы познакомить их с нами. Вернее сказать, со мной. – Она постаралась вспомнить имена. – Руфь и Лестер Спенсер. Думаю, нам пора идти. Они ждут нас.
Натан отошел от окна и снял с вешалки элегантный смокинг.
– Тогда нам лучше сменить тему, – убийственно спокойно произнес он. – Чем вы с матерью занимались сегодня днем? – Он бросил на Оливию взгляд, надевая смокинг.
– Многими вещами. – Она дрожащими руками торопливо накладывала макияж, находясь под впечатлением неприятного разговора. – Я помогла ей приготовить салат к сегодняшнему ужину, затем мы вышли в сад, сели там и болтали, любуясь розами и попивая приготовленный ею лимонад.
– О чем же вы болтали? Она тебя не утомила своими разговорами? – Глядя в то же зеркало, он мастерски завязывал галстук-бабочку и разговаривал как вежливый незнакомец. – Стоит ей только начать рассказывать о своей благотворительной деятельности, как все тут же засыпают. Но, пожалуйста, не говори ей, что я тебе сказал. Иначе она перестанет меня любить.
– Мы почти все время говорили о тебе. – Оливия старалась придать голосу то же вежливое равнодушие. – Не волнуйся. Мне не было скучно.
Она закрыла тюбик губной помады и заметила, как блеснули глаза Натана. Нет, она не скажет ему, что благодаря этому разговору поняла, как плохо знали любившие его до безумия родители о его истинных желаниях и стремлениях.
– Интересно, понимаешь ли ты по-настоящему, как тебе повезло? О, нет, я имею в виду не это… – Она рукой обвела комнату, как бы указывая на красивую старинную мебель и стоявшие повсюду фарфоровые вазы, полные цветов. – Я говорю о чувстве любви и теплоте, которые исходят от твоих родителей. Вне всякого сомнения, они обожают друг друга и тебя. И это прекрасно, потому что кое-что от этой любви достается и мне. Благодаря им я, наконец, почувствовала, что обрела семью.
Она уже рассказывала Натану, что ее родители разошлись, когда ей было пять лет. После развода их небольшой скромный домик был продан. Мать и дочь были вынуждены перебраться в однокомнатную квартиру. Оливия не любила касаться этой темы, но сейчас, надевая золотые серьги, она разговорилась.
– Я помню бесконечные ссоры родителей, продолжавшиеся вплоть до ухода отца. С тех пор я его больше не видела. Мать не переставала говорить о том, что он не хотел иметь детей. Затем, спустя уже несколько лет, мать случайно встретила старинного друга, который поведал ей о новой семье отца. У него было трое детей, и он был совершенно счастлив. Эта новость сильно огорчила ее. Ведь теперь вся вина за развод и распад семьи ложилась на нее, а не на меня. Раньше она без конца повторяла, что отец оставил нас из-за меня, что я была обузой, которую он отказывался терпеть. На деле же все оказалось ложью. Отец был счастлив со своей новой семьей, и трое детей ему были не в тягость. После этого я уже не смогла жить с матерью. – Оливия поднялась и разгладила на бедрах шелковое платье.
– Так ты, поэтому вышла замуж так рано? Чтобы уйти из дома?
– Возможно. Хотя до встречи с Максом я уже год жила самостоятельно, – сказала она, между прочим. Ей вообще не хотелось об этом говорить. Однако от Оливии не ускользнуло огорчение Натана – его выразительные глаза потускнели.
Она закусила нижнюю губу, интуитивно почувствовав, что Натану хотелось бы услышать, что причиной ее замужества была вовсе не страсть, а только желание сбежать из дома, жизнь в котором стала невыносимой.
Но теперь было уже слишком поздно что-то изменить, вот почему Оливия никогда не говорила о годах, прожитых с Максом. Ей даже не хотелось вспоминать их.
Она взглянула на часы.
– Пора спускаться вниз. Неприлично заставлять всех ждать.
Супруги Спенсеры, старинные друзья родителей Натана, оказались очень милыми людьми. Ужин в их обществе обещал быть приятным. Этому же способствовала и вся атмосфера столовой. За открытыми высокими французскими окнами стоял тихий летний вечер.
Выпив два бокала превосходного вина, Оливия почувствовала себя раскованнее и спокойнее. Натан сидел напротив за столом, освещенным свечами. Она улыбнулась, глядя ему в глаза, и сердце ее защемило. О, как ей хотелось сейчас оказаться рядом с ним! Ведь она догадывалась о его мыслях. Она прочла их в его глазах.
Анжела Монро с энтузиазмом рассказывала о своей любимой благотворительной деятельности и об успехах на этом поприще. Заметив, что никто из присутствующих не зевает, Оливия широко улыбнулась.
Она уже чувствовала себя здесь как дома, она стала членом семьи. Пережитое вчера вечером казалось страшным сном, и ничем больше, сном, который очень скоро забудется, не оставив и следа.