— Благодарю вас, сеньор Иньиго, — он слабо улыбнулся, — не то, чтобы я хотел бы уехать, мне нравится в вашем городе, но вдали от родных, я всё же чувствую себя одиноким.
— А я рад, что ты первым про кого спросил, был твой отец, — легонько уколол его я.
— Мой второй вопрос был про Вилену и Паулу, сеньор Иньиго, — через улыбку Хуана наконец пробился молодой человек, с которым я впервые познакомился.
— Стали подругами, сейчас обе служат фрейлинами жене герцога Калабрийского, — сказал я.
— Подруги? — он схватился за голову и простонал.
— Не волнуйся, я попросил Паулу ничего не рассказывать о твоих к ней чувствах, — заверил его я, — ты был далеко от Вилены, молодая кровь, мы оба это понимаем. Не переживай.
Парень благодарно посмотрел на меня.
— Признаюсь честно, сеньор Иньиго, — вздохнул он, — если вначале я вас ненавидел и терпеть не мог, то со временем понял, что вы просто выполняете волю моего отца, своего и моего короля, и при этом ведёте себя как настоящий дворянин.
— То есть инфант вы теперь не сердитесь на меня за те недели, что вы были уличным музыкантом? — удивился я, перейдя на официальное обращение к Хуану, как сыну короля, а не своему подопечному.
Парень закашлялся.
— Ну вот опять сеньор Иньиго, вы взяли и испортили всю красоту момента, — улыбнулся он, — нет, за это я вас точно никогда не прощу.
— Ну слава господу, — облегчённо перекрестился я, — а то я было подумал, что вы изменились в лучшую сторону.
— Сеньор Иньиго! — возмутился он, но видя, что я улыбаюсь и так шучу над ним, обиженно замолчал.
— Я могу для вас что-то ещё сделать инфант? — спросил я его, — скорее всего я снова скоро уеду, и мы уже не увидимся, по крайней мере в Аликанте.
— Вашему трудолюбию сеньор Иньиго, многие могут позавидовать, я в том числе, — вздохнул он, — но да, я бы хотел попросить вас об одной вещи.
— Если это в моих силах, — я показал ему рукой, что он может спокойно говорить.
— Паула, она ведь никогда не полюбит меня? — он с вызовом посмотрел на меня.
— Боюсь мой юный друг, — задумчиво сказал я, вспомнив наше прощание с девушкой, — что даже я не знаю такого человека, которого она сможет полюбить.
— А вас? — удивился он, — я думал, она любит вас.
Я отрицательно покачал головой.
— Я был средством достижения её целей, так что, если вам нужен дружеский совет инфант, то вернитесь к Вилене, бедняжка безнадёжная влюблена в вас, к тому же потеряла недавно дядю. Ваша помощь и участие будут для неё словно глоток свежей воды путнику в пустыне.
Инфант недоверчиво смотрел на меня, но видя, что я абсолютно серьёзен, расстроенно покачал головой.
— Получается я зря ненавидел вас? — неожиданно признался он, рассмешив меня.
— Не переживайте Хуан, вам есть за что меня ненавидеть, — сообщил я ему, но не стал говорить всё то, что я сделал ради своих целей, подставив его и Вилену.
— Вы всё шутите, сеньор Иньиго, — не поверил он мне и поднялся со стула, — благослови вас господь за доброту и честность.
Он перекрестил меня и вышел из комнаты, оставив в глубокой задумчивости.
Утром ко мне началось паломничество всех дворян города, которые словно договорившись приезжали ко мне по очереди, чтобы не толпиться внизу, и я каждому уделил время, кратко рассказывая о своём путешествии, разумеется, не посвящая в детали. Каждый узнавал только то, что ему можно было знать.
Вереница посетителей не прекращалась до самого вечера, и перешла ещё на два дня, поскольку кроме того, что я сам рассказывал, параллельно ещё узнавал новости, слухи и то, что происходило в городе и окрестностях без моего отсутствия. Разумеется, многие стучали друг на друга, жалуясь на соседа или как-то кто-то вынес несправедливое решение, по его мнению, я со всем обещал разобраться, пока нахожусь в городе.
Своё обещание я сдержал, но потратил на это такой минимум времени, что отчётливо понял, что оттягивать путешествие при моей деятельной натуре больше не удастся, а потому мне оставалось лишь несколько встреч, и можно было снова пускаться в путь.
— Исаак, — я приглашающе показал иудею войти в мою комнату, — проходи. Я решил поговорить с тобой, когда вал гостей уляжется.
— Я получил ваше письмо, ваше сиятельство, — поклонился он, — и с нетерпением ждал нашей встречи.
— Новости из Валенсии уже дошли до тебя? — поинтересовался я.
— Конечно, сеньор Иньиго, — склонил он голову, — меня завалили письмами о том, чтобы я замолвил за иудеев Валенсии слово перед вами.
— Но ты всем конечно же отказал? — поинтересовался я.