Обычно бульон по утрам я не ел, но тут решил последовать её совету, поскольку последние дни и правда выдались слишком насыщенными и трудными, как для моего тела, так и для психики. Мне ещё предстояло понять и разложить в голове всю информацию, которую я получил как от архиепископа, так и от нового Оператора, с которым я стал сотрудничать. Все эти ноосферы и одушевлённые предметы были для меня пока слишком непонятны.
Горячий куриный бульон, с одним порезанным на две части варёным яйцом, немного взбодрил меня и я допил его, отказавшись есть что-то ещё.
— Спасибо Марта, — поблагодарил я враз смутившуюся женщину, — то, что мне было нужно. Остальное можешь унести, я не буду больше.
— Конечно, сеньор Иньиго, — она поклонилась и стала убирать еду на поднос, и тут в комнату зашёл дядя, выглядящий крайне недовольным. Он с трудом дождался, когда повариха выйдет и подойдя ближе к кровати стал сердито и пристально смотреть на меня сверху вниз.
— Ваше преосвященство, вы так дыру во мне своим взглядом просверлите, — улыбнулся я, — присаживайтесь.
— Иньиго! — не принял он мой шутливый тон, — я требую объяснений! Уже полгорода стоит на ушах, наши союзники требуют у меня объяснений, что отпрыск рода Мендоса делал три дня в доме врага своего рода.
— Дядя, у меня нет для вас ответа на этот вопрос, — пожал я плечами, — можете придумать, что угодно сами.
— Иньиго, — он хмуро посмотрел на меня, — ты знаешь, что я отношусь к тебе очень лояльно, и если недоволен я, то только представь, что об этом напишут в Гвадалахару другие. А уж поверь мне, они обязательно это сделают! Какова будет реакция твоего отца?
Я поморщился, он был прав. Как минимум допрос с пристрастием был мне точно теперь обеспечен.
— Скажем так дядя, теперь между мной и архиепископом ровные отношения, поскольку их связывает деловое сотрудничество, — не сильно я и соврал в этом, — так что он кое-что для меня делает, а я для него.
— Как⁈ Как тебе пришла вообще идея идти к нашему врагу⁈ — изумился дядя Педро, отходя от кровати и без сил падая в кресло, — Дева Мария, дай мне сил.
— Он подпишет для меня у короля приказ о разрешении на территории королевства Кастилии и Леона моих ломбардов и банков, — пожал я плечами, — по-моему это был самый логичный вариант, к кому можно за этим обратиться. Не к Хуану Пачеко же мне идти?
— И он согласился? — изумлённо посмотрел на меня священник.
— Дядя! — притворно изумился я, положив руку набок и покрасовавшись перед ним, — как он мог отказать такому хорошему человеку, как я?
— Ты ему заплатил, — правильно понял он меня.
Я тут якобы смутился и пожал плечами.
— Это был самый быстрый вариант, и он сработал.
— И много? — проворчал он, немного успокаиваясь.
— Достаточно для того, чтобы он подписал такой же указ и как примас Кастилии, — хмыкнул я.
— То есть я могу успокоить наших союзников тем, что ты просто предложил ему денег за небольшую услугу? — решил уточнить он, — он её точно сделает?
— Даю гарантию, — не сомневался я в том, что Каррильо де Акунья был заинтересован в этом не меньше меня самого, поскольку это было одним из условий нашего сотрудничества с ним.
— Эти твои ломбарды, они станут конкурировать с банками и лавками ростовщиков? — поинтересовался у меня епископ, после небольшого раздумья.
— Эм-м-м, — подвис я, — ну вообще-то я планировал открыть здесь не свой банк, а банк Медичи, но это не к спеху.
Дядя отчего-то застонал и схватился за голову.
— Что такое? — удивлённо поинтересовался у него я.
— Я начинаю понимать твоего отца, — он в отчаянии посмотрел на меня, — если я об этом скажу нашим деловым партнёрам, они закроют для нас возможность брать кредиты в их банках!
— Ну так не говорите пока, всё равно для меня на первом месте ломбарды, — пожал я плечами.
— Я… — начал говорить он, как в комнату заглянул Бартоло.
— Простите пожалуйста сеньор Иньиго, но там иудей приехал на очень дорогой повозке с кучей охраны, просит встречу с вами, при этом говорит, что вы знакомы, — извинился он.
Дядя схватился за голову.
— Скажи пустить его, и пусть приведут сюда, но одного, — приказал я и секретарь быстро умчался выполнять приказ.
— Поздно, они видимо уже прознали про указ, — вздохнул епископ, — ты не против, если я поприсутствую при вашем разговоре?
Я хоть и не хотел, но не отказывать же ему в такой малости.
— Конечно, садитесь удобнее, — я вежливо показал ему на своё кресло, и он пересел, освобождая гостевой стул.