— Что это? — я нахмурился и показал на места ожогов.
— То сеньор Иньиго, из-за чего я решила по итогу покинуть Неаполь, — тяжело вздохнула Паула, — игры герцога Калабрийского становились месяц от месяца всё болезненнее, а его более давние любовницы показали мне на своих телах, что предстоит испытать мне, когда ему надоест прижигать и меня.
— И ещё, он пытался изнасиловать меня, сеньор Иньиго, — Вилена красная от смущения, что Паула стоит раздетая перед мужчиной, тем не менее жалобно пожаловалась мне на сына короля Альфонсо, — только благодаря Пауле мне удалось от него вырваться.
Вторая девушка показала на один из заживающих ожогов большей величины.
— Его светлость имеет железные печати разного размера, — хмуро сказала она, — эта досталась мне, как раз за спасение Вилены.
— Получается твоя золотая клетка оказалась не такой уж хорошей, как ты мечтала? — спокойно поинтересовался я, поскольку она сама приняла решение остаться с ним в качестве любовницы, а зная его жестокий и садистский характер, о котором говорили все в городе, нетрудно было догадаться, что будет с ней по итогу.
— Вилена помоги мне одеться, — попросила подругу Паула, и когда та помогла ей снова зашнуровать сзади платье, ответила мне.
— Я хочу с вами об этом поговорить сеньор Иньиго, но наедине.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть.
— Хорошо, переодень меня, помой, а потом и поговорим.
— У тебя всё хорошо, дорогая? — поинтересовался я у Вилены, которая с таким восхищённым взглядом смотрела на подругу, что было понятно, что она чуть ли не боготворит её.
— Теперь да, сеньор Иньиго, — быстро закивала она, — мы с Хуаном счастливы.
Паула посмотрела на неё искоса весьма иронично, но тактично промолчала, а я решил, что пока мне этого достаточно, остальное я могу узнать и позже.
Когда принесли воду и Паула прогнав всех служанок, занялась мной единолично, моя каждую складочку, я внезапно почувствовал, как меня сзади обняли и шея моя намокла.
— Что такое? — вздрогнул я от неожиданности.
— Простите меня, сеньор Иньиго, — расслышал я тихие слова, — я была такой дурой, когда решила, что без вас мне будет лучше.
— Свет драгоценностей и роскоши затмил твой взор, — пожал я плечами, — но хотя бы отрезвление пришло так быстро.
— Этот Ферранте, сеньор Иньиго, — позади меня вздохнули, и узкая ладошка пригладила мои волосы, — я едва себя сдерживала, чтобы его не убить.
— Хорошо, что этого не произошло, — серьёзно сказал я, — а то бы у меня были большие проблемы.
— Я об этом подумала и потому решила просто сбежать, — кивнула она, — мне не хотелось нарушать ваши планы в отношении него. Они ведь у вас были? Я правильно поняла?
Я кивнул, не став объяснять большего.
— Теперь я полностью ваша, сеньор Иньиго, — мою голову повернули, и я встретился с блестящим взглядом карих глаз, — я сделаю всё, что вы захотите, сеньор Иньиго.
— Для начала просто помой меня, — проворчал я, — вода остывает.
Паула ойкнула и стала быстрее шевелить мочалкой, затем аккуратно и заботливо вытерла меня большим полотенцем и позвала Бернарда, чтобы он перенёс меня на кровать. Когда я оказался там, она вытерта мне ноги и села на стул рядом.
— Простите сеньор Иньиго, но можно я хотя бы сегодня побуду рядом с вами? — тихо попросила она, — вы единственный, рядом с которым я могу расслабиться и спокойно поспать.
Тяжело вздохнув, я похлопал рукой по пустому месту на кровати, слева от себя.
— Принеси себе отдельное одеяло, — проворчал я, — и не дай бог, чтобы твоя рука или нога попала на мою часть кровати, мигом отправишься в свою комнату.
— Я сейчас! — её радости казалось не было предела, и она быстрее стрелы метнулась к себе и вскоре сама принесла одеяло и подушку, водрузив всё на моей широкой кровати и легла ровно, словно струна, боясь пошевелиться.
Понадеявшись, что в таком состоянии она долго не пролежит и уйдёт, я взялся за книгу.
— Пока я читаю, можешь рассказывать, как по мне скучала, — разрешил я, и Паула тут же стала болтать, говоря о том, что происходило во дворце с ней и дурочкой Виленой, которая постоянно её подставляла из-за своей непосредственности и простоты. Особенно меня посмешил рассказ про то, как Паула единолично запугала моим именем целый отряд швейцарских наёмников.