— Доброе утро, друг мой! — ответил он. — Шашлык у меня особенный. Секретный рецепт. Шашлык шипит, дымок плывёт, с ним каждый день удачу ждёт!
— Ну, давайте попробуем ваш рецепт, — сказал я ему.
Мужчина раскатисто засмеялся.
— Ты знаешь, почему шашлык такой вкусный? Потому что огонь — это жизнь. Огонь очищает, огонь даёт силу. Знаешь, как мой дед красиво про огонь говорил? Не знаешь! Но ты, парень, мне понравился, тебе скажу:
Огонь — владыка всех стихий,
В его мерцаньи — вечный зов.
Он очищает, он живой,
Свидетель времени основ.
— Вот как дед говорил. Он много чего красиво говорил, и я всё помню, - приговаривал торговец, упаковывая сочные порции для меня.
— Очень душевные слова. Ваш дед был поэтом?, — спросил я, поддерживая разговор в основном из вежливости.
— Мой дед был больше, чем поэт!, — энергично и чуть громче сказал мастер гриля, чуть наклонился ко мне и внезапно засмеялся. Очень долгим, громким, немного натужным смехом, глядя мне прямо в глаза.
Я немного отстранился от этого навязчивого человека и слегка нахмурился.
Что-то в этом человеке меня настораживало, несмотря на показное радушие.
Никак сидел рядом, внимательно глядя на гриль-шефа. Пёс не рычал, не лаял, но его взгляд был пристальным, почти гипнотическим. Шашлычник заметил это и слегка улыбнулся.
— Какой красивый пёс, — сказал он. — У него глаза, как угли.
Я кивнул, стараясь не показывать своего беспокойства.
— Да, он у меня особенный.
Мангальщик, протягивая пакет с шашлыком, сказал:
— На, держи, дорогой, на здоровье! И запомни: огонь — это жизнь.
Я взял пакет, расплатился. Уже хотел уйти, но что-то вдруг заставило меня обернуться. Какая-то интуиция.
Шашлычник смотрел на меня в упор. Его глаза... они были красными. Без зрачков. Как раскалённые угли. На секунду показалось, что от них даже исходит небольшое пламя. Смотрел вслед и натурально скалился, показывая свои удивительно ровные, крупные, острые зубы.
Я замер. Метка на ладони кольнула так сильно, что я поморщился.
— Всё в порядке, дорогой? — спросил барбекюшник, широко улыбаясь.
— Да, — коротко ответил я ему. — Всё отлично.
И отвернувшись, быстро пошёл прочь.
— Что это было? — спросил сам у себя, открывая переднюю дверь машины для собаки.
Никак запрыгнул на сиденье и обернулся в сторону рынка. Его уши были приподняты, шерсть на загривке слегка взъерошилась.
Я бросил пакет с шашлыком в багажник, даже не притронувшись к нему — что-то внутри подсказывало, что не стоит так рисковать — даже на голодный желудок.
— Ну что, Никак, — сказал я, глядя на пса. — Что-то после такой горячей беседы мне уже не до еды. Ладно, — сказал я. — Кажется, мне что-то показалось. Наверное, заработался. Похоже, нужно сделать себе выходной.
— Так, стоп, — внезапно мне в голову пришла светлая мысль. — Ты какой-то слишком лохматый, друг мой. Нам нужно привести тебя в порядок, навести марафет, так сказать. Как же там называется ваш собачий барбершоп?
Никак вильнул хвостом, но его взгляд оставался настороженным.
В этот момент зазвонил телефон. Я взглянул на экран — там высветилось «Роман» — мелким шрифтом под именем — «брат».
На самом деле он был двоюродный, но я привык считать его близким родственником.
— Ну, привет, — сказал я, нажав на зелёную кнопку.
— Стасяяян, а ты сейчас где? — вопросительно протянул Рома. Мне показалось, что его голос звучал напряжённо.
— В машине, как всегда. А что?
— Слушай, мне нужно с тобой переговорить. Срочно.
Я недовольно нахмурился.
— Опять долги?
— Ну тут такое... Не только, — ответил Рома. — Кое-что случилось. Пересечёмся?
— Ладно, — вздохнул я. — Где?
— У меня на точке. Приезжай.
Я вздохнул ещё раз.
— Хорошо. Через полчаса буду. Только будь на месте, чтобы не пришлось тебя искать.
После этого нажал красную кнопку отмены вызова и посмотрел на собаку.
— Ну что, пёс, поехали к брату.
Никак вильнул хвостом, но его уши оставались поднятыми, как будто он чувствовал, что что-то не так.
***
Я припарковался и вышел из машины. Никак прыгнул за мной, держась рядом.
Московецкий рынок был оживлён, как всегда. Продавцы что-то убедительно втирали покупателям, те неспешно рассматривали товары. Словом, жизнь шла своим чередом.
Роман ждал меня у своего павильона, нервно покручивая в пальцах смятую пачку сигарет. Его глаза бегали по сторонам, будто выискивали что-то в толпе.
— Ну, что случилось? — спросил я, подходя к нему.