Возвращаться на чердак в одиночестве было страшновато, но в то же время я отлично понимала, что этот страх ничем не обоснован. Ведь мишень — не я, так что поводов шарахаться от каждой тени нет.
Каст, видимо, рассуждал так же, иначе бы просто не отпустил меня одну. Следовательно, все хорошо и дрожать не нужно.
Однако когда я добралась до самого верхнего этажа, на котором, кроме входа на чердак, располагались комнаты преподавателей нашего факультета, по спине побежал холодок. Не слишком приятно жить по соседству с убийцей, а дверь Эмиля фон Глуна находилась всего в нескольких шагах от узкой чердачной лестницы.
Именно поэтому я взлетела по лестнице стрелой, а те мгновения, которые потребовались твиру, чтобы отпереть дверь, показались вечностью.
Зато когда я переступила порог убежища, закрыла и заперла дверь на все три щеколды, от страхов не осталось и следа. Я вообще обо всем на свете забыла, потому что меня ждали, меня встречали, на меня смотрели такими большими и такими красивыми глазами…
— Ну как прошло-о? — спросил твир писклявым голоском. — Тебя не обижа-али?
Сердце наполнилось теплом, губы дрогнули в улыбке. Я наклонилась, подхватила маленького ушастого лиса на руки и прижала крепко-крепко. Какой он все-таки милаха! Только ради того, чтобы обрести такого защитника, с бордовой шерсткой и плюшевыми ушами, стоило все ужасы Полара вытерпеть.
Правда, Кузьма расшифровал мой порыв не совсем правильно.
— Обижа-али?! — возмущенно воскликнул он. — Да как они… Да я их…
И ушастый лис, упорно мнящий себя котом, принялся активно вырываться из моих объятий, в явном намерении сходить и разобраться с гадами нехорошими. Это было так трогательно, так мило, что я невольно рассмеялась.
— Никто меня не обижал, — сказала я тихо.
Кузя затих и громко засопел.
— Точно? — переспросил он недоверчиво.
Я кивнула.
Маленький «котик» шумно вздохнул и уткнулся мокрым носом в мою шею. А потом из глубины чердака донеслось ворчливое:
— Если наобщались, идите сюда.
Мы с Кузей переглянулись и бодро отправились к напольному зеркалу в тяжелой медной раме. Вернее, к зеркалу отправилась я, а твир на ручках — VIP-доставка котиков, что уж?
Картина, которую транслировала зеркальная поверхность, была более чем ожидаема — Кракозябр собственной чешуйчатой персоной. Этакая помесь крокодила с не пойми чем. Как всегда, недовольная и язвительная.
— Ну что, поздравляю, — сказал призрак, едва мы с Кузей приблизились.
— С чем? — полюбопытствовала я.
— С новым приключением, — выдал монстр и замолчал.
Я же удивленно вскинула бровь, намекая, что неплохо бы пояснить.
— Ректору только что прислали список членов комиссии, — буркнул Зяба. А потом выдержал почти театральную паузу и добил: — Готовься к знакомству с матерью Каста.
Мне разом подурнело, так, что едва Кузьму не уронила.
— Она будет в составе комиссии? — сглотнув, неверяще переспросила я.
— Да.
Приплыли…
Ну почему? За что мне такая сомнительная удача? К тому же на фоне стойкого желания Каста поизображать из себя моего парня? Да и не только желания, но и необходимости! Держаться-то, как ни крути, нужно вместе. А поскольку Дорс — водник и живет в другой общаге, то лично мне, если что, действительно надо будет к рыжему обращаться.
И это все на фоне требования ректора не попадаться на глаза комиссии Совета Магов…
Бли-ин!
— Что, оценила? — понятливо встрял в мой мысленный монолог Зяба.
Я со стоном опустила Кузю на пол и лишь после этого ответила:
— Более чем.
Настроение, и без того не слишком радужное, упало куда-то ниже плинтуса. Вот почему мне так не везет?
— Ладно, не спеши паниковать и закатывать истерику, — попытался успокоить монстр.
— Хочешь сказать, что мы что-нибудь придумаем и все будет хорошо?
— Нет, — выдержав паузу, ответил Кракозябр. — Просто истерики не люблю.
Угу. Ясно. Мы сегодня в особенно язвительном настроении. Интересно, почему?
— Что-то произошло? — спросила я.
Мой чешуйчатый собеседник скривился и неохотно ответил:
— Ничего особенно страшного, так…
— Что? — подтолкнула я.
— Да время немного не рассчитал. Сунулся в кабинет к ректору, когда там еще Глун был.
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, видела ли в кабинете ректора зеркало. Но тут память, увы, молчала. Зато она не постеснялась напомнить кое о чем другом — о патологической нелюбви Кракозябра к фон Глуну. Вернее, к подглядыванию за фон Глуном.
В тот единственный раз, когда мне очень-очень понадобилось узнать момент выхода куратора из своих комнат, призрака пришлось в буквальном смысле умолять. И вот опять эта тема всплыла. Как там Зяба говорил? Чувствует его Глун, да? Или может почувствовать?