— Этого я не говорил, — неодобрительно покосился па него генерал и в то же время всем обликом показывая, что не отрицает догадки Притла.
— А почему, генерал, вы пришли ко мне, а не к Тонраду? Его позиция больше устраивает вас.
— Позиция устраивает, а его пацифизм — нет! Фактически вам следует поменяться местами с Тонрадом.
— Меняться местами с Тонрадом? — шутливо ужаснулся Притл. — Но он же пацифист!?
— Но зачем брать у него все?.. Сегодня стране, нации и нам нужно, чтобы вы нанесли первый ощутимый удар по кайзеру. И вы его нанесете!
— Но истина превыше всего! — сощурил веки Притл; теперь ход был за ним, и он нарочно затягивал ответ: ему так хотелось встать и гордо покинуть генерала. Но он хорошо помнит, как кончали гордецы, имевшие дерзость пойти наперекор генералам обазам. И его, Притла, не спасут ни популярность, ни громкое имя…
— И я считаю истину превыше всего, — подтвердил гене рал. — Сегодня истина в том, что этот паренек поступил по-солдатски. И вам надо быть на уровне, мистер Притл! Мы вам по можем! — и не прощаясь, генерал направился к двери. Он дал понять, что не нуждается в получении согласия Притла, будучи убежденным, что, как он, Обаз, сказал, так и будет…
Притл, положив локти на стол, уронил на ладони голову. Бармен не раз видел в газетах его снимки именно в этой позе с непременной подписью, что Большой мистер раздумывает: помиловать или казнить. Мисс Мэнфи торопливо приблизилась к столу:
— Все уже в зале, мистер Притл!
Он оторвал ладони от лица, криво усмехнулся:
— Сейчас все покинут зал. Я потребую отложить процесс до утра, потому что появились новые факты, — и он энергично под нялся, тяжесть от мучительного сомнения прошла…
…Такого процесса еще в практике Притла не было, и он уверен, что не будет. Он прибыл во Дворец правосудия, точно определив, как вести себя в новой ситуации. Тонрад не верил своим ушам: Притл начал выступление с дружеского обращения к нему, Тонраду!
— Мистер Тонрад, я благодарен вам за то, что вы так настойчиво нам указывали на некоторые необычные мотивы поведения подсудимого. Не скрою, я тоже пытался найти объяснение этому. Однако долгое время это не удавалось. А теперь я могу с чистой совестью кое-что поведать уважаемому суду и зрителям, — и он великолепным жестом поднял высоко над головой письмо в желтом конверте. — Вот оно, у меня в руках, объяснение странного поведения подсудимого!
Ишь, подсудимого, а не убийцы, радостно отметил Тонрад.
— Скажите, мисс Унцикер, — обратился Притл к Герте. — Это письмо получил Вольфганг Питц за день до смерти?
Вытащив из конверта два листа, густо исписанных, Герта подтвердила.
— Оно от его матери и братьев.
— Именно так, — подтвердил Притл. — И вы, мистер Роллине, подтверждаете, что это письмо самолично доставили немцам за день до их гибели?
— На конверте есть вензеля? Ох, уж эти немцы?..
— Вот они, эти вензеля! — Притл потряс конвертом над головой. — В этом конверте разгадка того, что заставило перессориться батраков, — он не стал сразу зачитывать письмо, он подогревал интерес к нему. — Мистер Роллинс, вы утверждали, что подсудимый производил на вас неплохое впечатление, не так ли?
— Он был великолепным укротителем мустангов. В день мог обуздать семерых коней!
— Американский народ умеет отдать должное смелым и отчаянно отважным! — с воодушевлением подхватил Притл. — Американец он или не американец, но если у него львиное сердце и он без страха берется за опасное дело, мы ему аплодируем! Неспроста говорят, что в каждом американце притаился техасец. По семь лошадей в день обуздал, а?!
— Я умею заставить, — горделиво оглянулся на публику Роллинс. — Зря деньги никто никогда мне не платил, и я не стану!
— На такого смельчака-ковбоя обрушились нескончаемым потоком оскорбления?! — ужаснулся Притл: — Трое издевались над одним.
Тонрад лихорадочно искал подвох. Вчера Притл метал громы и молнии, а сегодня бьет в литавры! Старик зря курса менять не станет. Поблизости айсберг, не наткнуться бы на него… Но молчаливо выжидать — не выглядело ли это так, будто он растерян и плывет по течению? Нет, он должен подать голос, решил Тонрад и обратился к суду:
— Господа! Я хочу обратить ваше внимание на несоответствие в речах уважаемого обвинителя. За ночь черное стало белым! То, что вчера говорил я, сегодня повторил мистер Притл. Логика требует, чтобы меня провозгласили победителем.