(…и с тобой за всё сполна рассчиталась белизна…)
Под настроенье — чаще, реже — я вспоминала зимний луг, где вытоптан неровный круг — подобье зимнего манежа. Я вспоминала этот луг и лица маленьких подруг, румяно-нежные с мороза — наездниц местного колхоза. И сёдла, сложенные в ряд, и гривки кротких жеребят, и на снегу следы, и тёплый сумрак денников, и горку стоптанных подков, и снежный вкус воды, и серпантин тропы лесной…
Беда не сладила со мной. Я вышла из беды.
Вот живу и знаю: так проживает без прописки островок шального риска и гуляет по лесам черновик моей легенды без начал и без концов, как неснятой киноленты неразрывное кольцо. Там по вздыбленному лугу, что ни ночь, надежде вслед, я скачу на помощь другу — только друга больше нет…
Пусть живёт лесное диво, нас с тобой в веках храня, заключённых в рамку дня! Всё, что было, справедливо для тебя и для меня. Я ведь и теперь готова встретить гибель на скаку, если нет пути иного написать свою строку.
Знать, судьба моя такая — средь заснеженного края поиск на тропе лесной испытанья белизной…