Охали помедлила, прежде чем ответить, и в животе Хана открылась чёрная дыра.
— Нет. — Хан с зажмуренными глазами развернулся назад к коридору — точно не зная почему, просто зная, что ему нужно вернуться и кого-нибудь убить. — Они действительно добрались до Люка и Леи?
Сопла перестали шипеть. Над головой раздалось жужжание, и сквозь закрытые веки Хана засиял фиолетовый свет дезинфицирующей лампы. Охали положила руку на плечо Хану. Он чувствовал, как её прикосновение стало теплее и мягче, когда она призвала Силу, пытаясь успокоить его.
— То, что мы с Бардууном чувствовали, даёт понятие лишь о том, во что верили Крефы, — сказала она. — Они легко могли ошибиться.
Но Хан думал иначе. Могли колуми солгать? Конечно. Но совершить ошибку? Маловероятно.
Фиолетовое свечение исчезло, и Хан открыл глаза. Охали стояла между ним и Бардууном, держа бластерную винтовку в положении «на грудь». Сопло эмиттера оружия, может быть, и не было нацелено в голову Бардууна, но определённо смотрело в том направлении.
— Все совершают ошибки, капитан Соло, — сказала Охали. — Вы должны поверить в это. Если вы откажетесь от Леи сейчас, Крефы уже победили.
Как бы Хан ни хотел верить дуроске, он не был уверен, что сможет это сделать. Крефы слишком много раз переигрывали его. Они обрили ему голову и воткнули зонды ему в мозг, они били его током до тех пор, пока головная боль не стала постоянной, а левая рука не стала дёргаться.
Но это были мелочи по сравнению с этим, со смертью Леи.
— Если ты думаешь, что я сдаюсь, — сказал Хан, — ты глубоко ошибаешься. — Теперь он хотел крови — пурпурной крови колуми. — Я не сдаюсь. На самом деле, я только начинаю.
— Капитан Соло! — Охали ткнула Хана в живот прикладом бластерной винтовки. — Хан! Вы должны понимать, что делает Бардуун.
— Ага, понимаю. — Хан взглянул на Бардууна, который с самонадеянной ухмылкой наблюдал за обменом репликами. — Он использует меня, чтобы свести счеты с Крефами. И что?
— Он использует вас, чтобы питать свою мощь Тёмной стороны, — ответила она. — Разве вы этого не видите? Ему нужен ваш гнев.
Хан нахмурился.
— Прекрасно, — сказал он. — Надеюсь, он найдёт ему хорошее применение. Всё, что за счёт Крефов, меня устраивает.
Внутренний люк с шипением открылся, демонстрируя взорам лабораторию. Помещение примерно в двенадцать квадратных метров было разделено на полдесятка проходов, вдоль каждого из которых стоял ряд высоких вертикальных баков, напоминавших бакта-камеры. Стенки баков были непрозрачны, но передние выпуклые панели позволяли заглянуть внутрь.
— Наргоны скоро придут сюда за нами, — сказал Бардуун. — И на этот раз их будет больше.
Жестом пригласив спутников следовать за собой, Бардуун вышел из шлюза и направился к левой стене лаборатории. Охали заступила путь Хану. Тот закатил глаза, осторожно оттолкнул её в сторону и прошёл мимо.
— Капитан Соло, пожалуйста, не делайте этого, — сказала она ему в спину. — Возможно, вы и рады были бы умереть здесь… но я — нет.
Её просьба попала в цель. Хан понял, что снова это делает — несётся куда-то очертя голову, не думая о последствиях ни для себя, ни для кого-либо ещё. Если он хотел победить Крефов, ему нужно было оставаться в ясном уме; ему нужно было думать.
Наконец Хан кивнул.
— Что бы ни случилось, не цепляйся за меня. — Он оглянулся на неё. — Если увидишь возможность бежать, используй её.
— Без вас? Капитан…
Хан поднял руку, прерывая её.
— Послушай, один из нас должен сделать всё, чтобы остановить этих парней сейчас, прежде чем ситуация окончательно выйдет из-под контроля. Это буду я. — Он указал на себя. — И одному из нас нужно вернуться в Совет джедаев, чтобы сообщить об этом. — Он указал на нее. — Это ты.
Охали какое-то время изучала его, затем опустила подбородок.
— Как пожелаете, капитан Соло, — сказала она. — Но мне было бы лучше, если бы вы…
— Тогда у нас есть план, — сказал Хан, перебивая её. — Мне осталось только придумать, как заставить его работать.
Он повернулся, чтобы осмотреть лабораторию, ища способы заманить колуми в ловушку — и при этом дожить до победы над ними.
Выдержанное в ярко-голубых тонах помещение создавало ощущение холода и стерильности. Хан насчитал пять проходов, в каждом из которых стояло по восемь баков — всего сорок. Каждый стоял вертикально, как бакта-камера, и имел переднюю часть из прозрачного пластика. Однако вместо бакты резервуар был наполнен зелёной вязкой жидкостью, которая была настолько густой и мутной, что её обитателя едва можно было разглядеть.