Клаус уже и не помнил, когда последний раз видел такой сильный снегопад в тундре - обычно только дикий ветер носился по ее просторам, рвал на части одежды случайных путников. Вскоре Краузе потерял счет времени и только бездумно шел, молясь о том, чтоб Нанулон не пропал из поля зрения. Северянин шагал упрямо, прихрамывал, но не сдавался - искателю оставалось только удивляться его стойкости. Куда он идет? Знает ли вообще, куда держит путь? Или просто пытается отыскать след раненой Матери? Бурые кляксы занесло свежим снегом - их уже не найти.
Как скоро голод и жажда доберутся до Краузе? Мысль о еде прострелила голову, а живот ответил недовольным бурчанием. Искатель посмотрел под ноги - по крайней мере, если захочется пить, можно есть снег... С риском подхватить какую-нибудь хворь и отбросить копыта. Здесь-то, среди белого Лимба, никто его не напоит горячим отваром... «В любом случае», - подумал Краузе, поежился и чуть замедлил шаг, - «идти вслед за северянином - единственный шанс. Иначе конец!»
- Что ты увязался за мной? - голос заставил Краузе вздрогнуть; глядя под ноги, он и не заметил, что северянин остановился. - Надо было бежать, когда я говорил - больше шансов выжить. Теперь ты либо умрешь от холода, либо от голода, либо свалишься от усталости. Мой путь не лежит ни в один стан, таежник.
У Клауса екнуло сердце.
- Как это - ни в один стан? А как же еда, припасы... Куда же ты держишь путь?
Нанулон что-то неразборчиво пробубнил и пошел дальше. Чуть помедлив, Клаус нагнал здоровенного северянина:
- Стой! Куда ты идешь?
- Нельзя стоять, - хрипло ответил воин, - иначе так и останемся здесь на веки вечные. Давно такого снегопада не было... Видишь?
Краузе прищурился. Вход в пещеру, нагромождение камней среди неровных скал, издалека казавшееся просто неясной тенью.
- Да, вижу!
- Туда и направляюсь. Идти ночью - плохая идея.
- Откуда ты знал, что тут будет пещера?
- Не знал. Шел наугад.
Кажется, злость оставила Нанулона, и Краузе зашагал рядом с ним, с каждой секундой чувствуя, что еще чуть-чуть - и замерзнет насмерть. В молчании они добрели до узкого входа. Темнота и вой ветра в камнях не предвещали ничего хорошего. Северянин протиснулся внутрь, не сомневаясь и секунды; Клаус полез следом - идти все равно некуда. Внутри было сухо и не так холодно, а ход вел дальше, под уклон.
- А вдруг Мать уползла именно сюда?.. - прошептал Клаус.
- Нет. Ее логово точно не здесь. А даже если бы и так - что, предпочтешь пещере это? - Нанулон указал на бушующий снегопад.
Темно, хоть глаз выколи. Когда глаза искателя немного привыкли к темноте, он разглядел, что Нанулон сбрасывает с плеч тяжелый плащ. Но, вопреки опасениям Краузе, северянин не сошел с ума - на спине Нанулона, скрепленные кожаными ремнями, висели небольшая вязанка дров и крохотный грубый котелок. Брови Краузе полезли вверх - кажется, у жителей тундры было, чему поучиться. Поленца, конечно, маленькие, но на несколько часов хватит. Нанулон внимательно ощупал древесину, приложил к губам - кажется, немного промокла во время боя с червем. Кивнув самому себе, воин извлек из котомки огниво и небольшую трутницу - почти такую же, какую и Краузе носил с собой, пока все пожитки не оказались в руках шамана. Аккуратно, будто обращался с младенцем, Нанулон вытащил из трутницы комок сушеного мха и положил на землю пещеры. Взял одно поленце и достал небольшой грубый нож из котомки. Плавными, выверенными движениями настрогал много тонких завитков, почти что воздушных, как пух для перин. Наконец, сложил поверх всего самые тонкие куски древесины.
Первый удар - и сноп искр упал на комок мха. Еще один; северянин согнулся пополам от боли и, кряхтя, приложил ладонь к ребрам. Краузе зашелся кашлем, а потом протянул руку:
- Позволь мне. Поверь, не впервой.
Нанулон оценивающе окинул Клауса взглядом - насколько позволяла темнота укрытия. Наконец, медленно протянул огниво. Вскоре древние тени, живущие в пещере, заплясали на стенах, вторя неуемной игре костерка. Он все разгорался, согревал, давал жизнь в самом ее чистом виде. Нанулон накинул на плечи плащ и придвинулся ближе, подставив ладони поближе к костру. Краузе стянул насквозь мокрые сапоги и снял обмотки. Потом критично взглянул на исполосованную одежду, превращенную в лохмотья. Да уж, теперь не зашить... Да и было бы, чем...
И северянин, и таежник думали каждый о своем. Теперь, когда смерть ослабила хватку, а мороз отступил, в мысли искателя снова прокрался сияющий образ вожделенного сокровища. Что же может охранять матка червей? Неужели и правда несметные богатства тундровых кланов?.. Краузе посмотрел на Нанулона. Он должен что-то знать...