— Он у нас всю дорогу проспит, — сказала она. — Он получил столько, что и олдермену бы хватило, и после обеда он у нас будет крепко спать, наш малышка!
Перед тем как уехать, Люси побежала наверх к леди Феверел. Она вернулась за младенцем.
— Одну только минуту, мистер Вентворт…
— Пусть даже две, — ответил Остин.
Маленького Ричарда унесли наверх, и, когда Люси вернулась, глаза ее были полны слез.
— Она думает, что больше никогда его не увидит, мистер Вентворт.
— Увидит еще, — спокойно сказал Остин.
Они отправились в путь, и Люси достаточно было видеть возле себя Остина, чтобы отвлечься от того самоотверженного поступка, на который она решилась.
— Надеюсь, что маленький не проснется, — сказала она, ее это волновало больше всего.
— Не проснется! — кричит шествующая за ними следом Берри, возложившая на себя обязанности няньки. — Он наелся так, что пузико надулось. Крошка ты моя! Ягненочек мой! Птичка ты моя! Красавчик ты мой! И не беспокойтесь — пока не распеленают, он у меня не проснется. Такая уж у него натура!
Есть мощные цитадели, взять которые можно только приступом. Баронет сидел один у себя в библиотеке, измученный своим безмерным сопротивлением и гордый тем, что не сдался; он сидел там, вселяя страх в сердца друзей и в свое собственное сердце. Услыхав, что лакей его с выдающимися икрами торжественно произнес имя Остина, он оторвался от книги, поднял голову и потянул вошедшему руку.
— Рад тебя видеть, Остин, — ни один мускул у него на лице не дрогнул. Однако не прошло и минуты, как он понял, что крепость начали штурмовать.
Раздавшийся возглас, который издала миссис Берри, довел до его сведения, что в комнату вошел не один только Остин. Немного поодаль, в стороне от освещенного лампой круга, стояла Люси. Миссис Берри была у самой двери. Дверь была полуоткрыта, и, заглянув в нее, можно было увидеть окаменевшую фигуру высокого мужчины. Взглянув поверх лампы, баронет, обнаружив присутствие женщины, тут же поднялся с кресла. Остин сделал шаг назад и, взяв Люси за руку, подвел ее к баронету.
— Я привез к вам жену Ричарда, сэр, — сказал он, радостно и простодушно на него глядя, и взгляд этот обезоруживал.
Очень бледная, дрожавшая от страха Люси поклонилась. Она почувствовала, как обе ее руки очутились в чужих руках, и услыхала приветливый голос. Может ли быть, чтобы этим голосом говорило страшилище, каким она представляла себе отца ее мужа? Охваченная волнением, она подняла глаза: баронет все еще не выпускал ее рук. Он взирал на сделанный Ричардом выбор. Неужели он в самом деле мог думать, что эти ясные глаза намеревались разлучить его с сыном? По выражению ее лица он понял, как ей трудно в эту минуту, и тут же принялся с участием расспрашивать ее о том, как она себя чувствует, и пригласил ее сесть. Миссис Берри успела уже водрузиться в кресло.
— Куда вы хотите, чтобы выходила ваша спальня? — спросил баронет. — На восток?
«Неужели мне суждено здесь остаться?» — спрашивала себя пораженная всем этим Люси.
— А может быть, вам лучше сразу же поселиться в комнате Ричарда? — продолжал баронет. — Вы будете глядеть оттуда на долину Лоберн и дышать свежим воздухом по утрам, и вам легче будет привыкнуть к новому месту.
Люси густо покраснела. Миссис Берри кашлянула, словно желая этим сказать: «Мы победили!» Сомневаться не приходилось: как это поначалу ни могло показаться странным, но крепость была взята.
— Люси, должно быть, устала, — сказал Остин, и когда она услыхала, как спокойно он произнес ее имя, глаза ее оросились слезами благодарности.
Баронет потянулся к звонку.
— Так вы, что же, приехали одна? — спросил он.
И тут миссис Берри шагнула вперед. Не сразу, правда: видно было, что ей не так-то легко сдвинуться с места, но едва только она очутилась в освещенном лампой кругу, волнение ее сделалось явным. Руки ее, сжимавшие закутанного младенца, дрожали.
— А кстати, кем он приходится мне? — как бы между прочим спросил Остин, подойдя к младшему отпрыску рода и раскрывая его личико. — Мои родственные связи с ним не столь отчетливо выражены, как ваши, сэр.
Наблюдая эту сцену со стороны, можно было подумать, что баронет смотрит на своего внука с учтивым безразличием человека, готового сказать приятные слова матери любого ребенка.
— Право же, мне кажется, что он похож на Ричарда, — смеясь сказал Остин. «Я уверена, что это так!» — говорили обращенные на него глаза Люси.
— Как две капли воды, — едва слышно пробормотала миссис Берри; однако видя, что дед ребенка молчит, сочла, что ей надо набраться храбрости и все сказать. — И он такой же крепыш, каким был его отец, сэр Остин, и это при всех наших бедах. Точен как часы! Нам и не нужно никаких часов, с тех пор как он родился. Мы по нему определяем время и днем и ночью.