— Воин должен быть не только терпелив, но и достаточно умел. Ты показал, что вынослив, а теперь покажи свое мастерство. Мне показалось, что я увидела его в твоих глазах, рыцарь с севера, — и младшая дева склонилась к его острому уху, заводя за него длинную прядь волос. Тут, при тусклом свете, они казались такими же смоляными, черными, как у самих девушек, пусть и давали рыжий отблеск от огоньков, тлевших в плошках.
Она встала перед ним, сам он лежал перед ней на животе и мог видеть не столько ее хорошенькое лицо, сколько то, что ниже пояса, и прорезь в шароварах, за которой можно было видеть ее желтоватую кожу и узкую полосу волос на лобке. Морьо потянулся вперёд, и она подвинулась в ответ, вставая на постель одним коленом, как бы позволяя дотронуться себя, что он и сделал. Складки шелковистой ткани раздвинулись, он потянулся к ее лону. Сперва хотел дотронуться его пальцами, но руки до сих пор были связаны за спиной.
— Ты хочешь близости? — хрипло спросил он и поднял голову, не будучи уверенным, что это ему удастся — болезненные ощущения сплетались с желанием, но к соитию он, пожалуй, не был готов.
— Сделай мне приятно языком, милый, — посоветовала она.
Языком?
— Ты узнаешь мой вкус, как я узнала твой, — прощебетала она.
Звучали ее слова возбуждающе — особенно сам ее воркующий голос — но ничуть не развратно. И непривычно, поэтому Морьо вновь ожесточенно замотал головой. Ему снова пришло в голову, что в этом проглядывает явное их стремление его унизить.
— Я не понимаю… У нас подобное не принято.
От долгой речи, повествующей о том, что единение тел есть лишь последующая ступень вслед за единением душ, его удержало то соображение, что он и так решился на многое. Зато отыскались другие аргументы:
— Это ничего не докажет. Угождать деве совсем не то же самое, что руководить войском на поле боя.
— И там, и здесь приходится встречаться с непривычным, так покажи себя смелым перед его лицом, — проговорила старшая дева со смешком — она все еще оставалась где-то за его спиной, сидя на его бедрах и поглаживая ягодицы.
— Это будет напрасно и бессмысленно, — как можно яснее принялся растолковывать ей Морьо, но в этот раз долгие речи были оборваны новым поцелуем младшей сестры, горячим, просящим.
Он потянулся и несмело одарил вход в ее лоно первым поцелуем — естественно, молча, чтобы не унижать свою гордость униженным «Хорошо» или хотя бы признанием того, что она его убедила. Она посматривала на него сверху вниз: у нее были не такие удлиненные хитрые лисьи глаза, как у старшей сестры. Скорее наоборот, чуть распахнутые, невинные, и она посматривала с любовью на его неуверенные поцелуи. Сверху ей были видны его гордое лицо, сейчас полное непривычного смирения, прикрытые глаза, соболиные брови вразлет и искусанные губы. О нет, для Морьо любовные забавы и более откровенного характера были не в новинку, и ублажать дев ему приходилось вовсе не впервой, но в подобной неудобной позе… Прежде он привык быть хозяином положения, а здесь каждое его движение отдавало просьбой. Пусть и не унизительной. Дева перебирала его тяжелые темные пряди, убирая их от лица, пока он, высунув язык, прошелся им по внешней стороне ее половых губ.
Его бледный лоб покрылся капельками пота, поскольку каменный фаллос внутри причинял неудобства, но все же ласкам он отдавался самозабвенно. Его язык раздвинул наружные губы, проникая глубже, потом провел кончиком вдоль по малым губам сверху вниз, от маленького бугорка наверху до ямки внизу. В ответ послышался ее вздох, и девушка сжала его плечо: он понял, что это произошло невольно, а еще понял, что останавливаться не следует, но постарался растянуть движения, делая их то сильнее, то мягче. Постепенно его движения стали увереннее, а желания зашли дальше. Язык проскользил глубже, а стенки лона увлажнились, и он понял, что она желает его в ответ. Пожалуй, проникнуть возможно глубже не стоило делать самоцелью, поскольку Морьо заметил, что дрожь удовольствия у младшей девы вызывает совсем иное — не грубый напор, а умение. Он потер языком бугорок ее клитора, потом продолжил дразнить вход в лоно поцелуями снаружи, временами возвращаясь к тому, что вызывало у нее дрожь в коленях, пока она не отстранила его, прерывисто дыша, и не улеглась обессиленно рядом с ним, целуя благодарно.
А потом старшая дева убрала ладони с его плеч, и он понял, что ему позволено подняться, что он и сделал немедленно, чувствуя, как фаллос покидает его задний проход. Его наполнила слабость, и он хотел сжать анус, но не смог и оставил эти попытки, надеясь, что со временем мышцы придут в прежний тонус. С затекших запястий упала веревка, и Морьо недовольно растер их, но все же эта боль была совсем незначительной в сравнении с другой. Тогда он обнял младшую и понял, насколько сильно утомился — не столько из-за близости, сколько вымотал сам себя переживаниями.