— Сфик. Я твой союзник. Я могу уладить эту проблему. Баланс, хаккикт. Равновесие в Соглашении. Взобраться на вершину горы — это одно, а вот построить там дом — это уже другое.
Кифы задвигались. Сиккуккут замер с чашей в руке. «Я поторопилась, о боги, такой ход ему трудно понять».
— Для хейни ты прекрасно разбираешься в политике, — сказал Сиккуккут и, сделав глоток парини, облизнул губы длинным тонким языком.
— Хаккикт, хейни, может быть, новички в космосе, но политика — наша родная стихия.
Сиккуккут поморщился:
— Итак, ты хочешь получить всего лишь семь хейни и хорошо вооружённый корабль, за который ты ручаешься. А также корабль Эхран. Кккт, хейни, ты меня повеселила. Однако ты можешь получить экипаж Тахар и «Восходящую луну». Кготок сккукун нанккафкт нок таккиф хейни сккукуниккт укку какт токт киффик сикку ноккууну коккаккт тактакти, кккт?
Что-то насчёт того, что он даст ещё и тысячу кифов в придачу. В комнате раздалось насмешливое фырканье кифов.
— А теперь, — сказал Сиккуккут, — что ещё сказал тебе Исмехананмин во время вашей последней встречи?
«О боги, окружает с флангов».
— Предупреждал об опасности, которая ждёт меня дома, сказал, что Актимакт идёт на Центральную. В основном это. Сообщил, что стишо заключили договор с хеном. Этого я и боялась. — От сознания того, что сказала слишком много, у Пианфар защемило сердце, но ведь нужно же было выкинуть приманку, к тому же Сиккуккут скорее всего и сам это знал — ведь в его руках были перебежчики из лагеря Актимакта.
— Кккт. Да. И ещё к нам летят люди. Он об этом тебе сказал?
— Он сказал, что они движутся в нашем направлении.
Ещё один глоток из чаши. Блеск темных глаз.
— Говори яснее.
— Я говорю так, как говорил он.
— Тавао, — сказал Сиккуккут. — Продолжай. Пианфар снова прищурилась. Она не удивилась.
Она сжалась от страха. Хоть и мало она выпила, но этого оказалось достаточно — алкоголь и лекарство, смешавшись, бурлили у неё в крови.
— Тавао, — подтвердила она. — Я знаю, стишо в панике. Махендосет не могут их удержать. Союз с Актимактом — худшее, что они могли сделать, но как иначе получить военные корабли, которыми хен их обеспечить не в состоянии? Кифов они знают. Больше всего стишо боятся того, чего не понимают. И считают — ошибочно, как я думаю, — что знают, как облапошить кифов, выступая то на одной, то на другой стороне.
Послышался шёпот, шелест одежды.
— Ккккт. Это место просто источник информации. Чего я только не наслушался. Куда пойдут люди потом?
— Стишо думают, что на Центральную. Может быть. Я не знаю. — Она сделала маленький глоток парини. И пошла на отчаянный риск: — Тка, возможно, тоже принимают в этом участие.
Морда Сиккуккута дернулась. «Одно очко. Страх».
— Это ты так считаешь? Или махендосет?
— Мне так кажется. И очень не нравится, хаккикт.
— Ты говоришь, что не знаешь маршрутов людей. Кккт. Но ты легко можешь это узнать.
— От человека? Хаккикт, это знают махендосет, Тулли ничего не знает. Мне кажется, что люди вообще сами не знают, куда идти, они просто идут туда, куда могут. А Тулли уже давно потерял с людьми связь — много месяцев назад. Он знает об их маршрутах не больше, чем я, а может, и меньше. Я говорила об этом с Золотозубым.
— Кккт. — Сиккуккут бросил на неё долгий изучающий взгляд. — Интересно. Он интересен, этот человек. Ваш друг. Мой друг. Я вовремя сделал тебе подарок — надеюсь, ты по достоинству оценила мою щедрость.
— Я хейни, хаккикт. Мы не такие, как вы. Я не могу отдать тебе человека. Но пуккуккта — это прекрасный подарок для хаккикта, ты не находишь? Пуккуккта связывает нас между собой. И если я смогу победить — Шанур проведут кое-какие перемены у себя дома. Несомненно, пуккуккта. Ты не хочешь, чтобы хейни и стишо подписывали между собой договоры, хаккикт, этого и не будет. С моей помощью. Разве не так ты понимаешь хороший союз?
— У вас свои интересы на Ануурне.
— О да. На Ануурне и в космосе. Снова молчание. Короткое фырканье.
— Пленники меня не интересуют. — Сиккуккут взмахнул левой рукой и передал свою чашу мгновенно подскочившему к нему кифу. — Можете идти. Я потратил на вас достаточно времени.
Пианфар встала и поклонилась. Хэрел тоже.
— А корабль? — сказала Пианфар.
— Мелочи. — Сиккуккут снова махнул рукой. — Потом. Скктотик.
Перед шлюзовой камерой стояли кифы. Они что-то принесли.
— Пусть подождут, — сказала Тирен. Хилфи повернулась и с бьющимся сердцем посмотрела на неё. Тирен осталась за старшего, теперь она принимала решения на борту «Гордости» и сидела в кресле Хэрел. Зная Тирен Араун достаточно давно, Хилфи также знала, что Тирен иногда действует под влиянием минуты, а сейчас этого нельзя было допустить. «Не отступать, не показывать страха…»
— Зараза, — с яростью сказала Тирен. — Хилфи, мне до смерти надоели эти кифы: лезут и лезут. Но надо посмотреть, что они там притащили.
— Ясно как день, нельзя перед ними пасовать, — сказала Хилфи. — Я пойду к ним.
— Возьми с собой Кима.
— Лучше Герен.
— Она нужна мне здесь. Возьми Кима.
— Хорошо. — Хилфи включила внутреннюю связь, уменьшив звук. — Герен, Тулли. Вас ждут в центральном отсеке. На Ким, спуститесь на нижнюю палубу.
Она почувствовала, что дрожит. Животный страх. Пианфар и Хэрел не было, а к ним на корабль пришли кифы с какой-то клеткой, полной вонючих насекомых, и банкой зерна и просили их пропустить.
Почтение хаккикта. Сиккуккута, который что-то не спешил отпустить Пианфар и Хэрел.
Герен пришла в отсек.
— Внизу кифы, — сообщила ей Тирен. — У нас гости.
Герен села в кресло, а Хилфи дрожащими руками достала из шкафчика тяжелую автоматическую винтовку и маленькие пистолеты для себя и Кима. Пришёл Тулли.
— Сядь за сканер, — попросила его Хилфи. — Помоги Герен.
— Пианфар в беде? — спросил Тулли. В его глазах появился страх. Дикий страх. — Что делать?
— Сядь! И не задавай вопросов! — Она вовсе не собиралась на него кричать. Сработал инстинкт, страх, раздражение. Самцы. Их время вступать в дело не пришло — пока. Но единственный, кто хоть как-то мог ей помочь, был самец, притом не её. Пианфар могла держать в руках Кима. Пианфар умела его убеждать и объяснять, что надо делать, но сейчас Пианфар не было с ними…
…и на Ким это прекрасно знал.
О боги, боги. Она захлопнула шкафчик. Тулли занял место за компьютером рядом с Герен, хоть какая-то помощь в этот тяжелый момент. Опытный и невежественный. И до смерти напуганный.
— Стойте там! — говорила кому-то Герен, Хилфи догадалась кому. Шур, конечно, тоже все слышала.
Хилфи пробежала по верхней палубе, волоча на себе тяжелую винтовку и держа в каждой руке по пистолету, и вскочила в лифт.
— Сюда, — сказал их провожатый, после того как они спустились в самое сердце корабля, пройдя бесчисленные дымные залы, освещённые натриевыми лампами коридоры, и подошли к наглухо закрытой двери.
За этой дверью находились клетки с толстыми железными прутьями.
— Подождать снаружи, капитан? — спросила Хэрел.
— Да, — ответила Пианфар, и Хэрел встала возле двери, положив палец на курок пистолета — быстро и решительно, и Пианфар снова порадовалась, что с ней был такой помощник.
Но и кифы сделали то же самое: один из провожатых вошел внутрь, пригласив её следовать за собой, остальные остались возле Хэрел.
Действие и противодействие.
Существа, закосневшие в убийствах и предательствах, — и хейни, из мира обширных поместий, ярких знамен и, о боги, да, своих собственных интриг, когда Дом шёл на Дом, но никогда в их истории не было отравленных чаш, а были только заговоры, измены и дуэли. Пианфар, вдохнув затхлый воздух, вошла внутрь. Среди мрака и черноты за прутьями клетки она едва различила какое-то цветное пятно. Сбившись в кучу, покрытые грязно-коричневым мехом, в углу клетки лежали жалкие, несчастные хейни.