Внутри что-то типа холла с разломанной вертушкой. У стены полусломанные стулья, на которых дремлют два типа. Даже не слышат нас. Подходим с Ангелом с двух сторон и вырубаем одновременно обоих.
Так же тихо продвигаемся дальше. Слышу голоса вдали. Тормозим. Вызываю по наушнику с микрофоном Радугу:
– На месте?
– На месте. В помещении вижу троих. Больше никого нигде.
Трое там и двое тут. Больше и нет никого – вместе с Мией уже шестеро. Снаружи одна машина.
– Их пятеро. Никого не ждали. Перед заходом определим, кому какой, – негромко говорю Ангелу.
Кивает и мы бесшумно движемся на звук. Впереди помещение без дверей на входе. Оглядываю из за угла. Внутри трое. Тут один из них поворачивается лицом к свету...
Вот это джек-пот. Ну, привет, Амир...
Мия
Сквозь шум в ушах и постоянную болтовню слышу, как будто стекло треснуло. И тут же болтовня прекратилась и послышался звук... падающего тела? И громкий крик, сразу оборвавшийся.
Силюсь открыть глаза, но как песка насыпали. Больно и ничего не видно. Зато в наступившей тишине различаю полный ужаса голос того, кто разговаривал с Эмилем. Он частит что-то на своем языке и ему отвечает... Сергей! Это точно он! Язык непонятный, но голос его, я узнала. Я его узнаю из тысячи.
А спустя пару минут их разговора раздается негромкий хруст и дикий, полный боли вопль. Снова что-то умоляющее на их непонятном. И снова хруст и вопль...
Мне показались вечностью те минуты, когда раздавались эти ужасные звуки. В голове билось лишь одно – где же ты? Почему не идешь ко мне? Ты мне снишься? Это я кричу?
Но тут под мою спину завели ладони и мне шепнули:
– Я здесь. Я с тобой. Всё будет хорошо...
Сильные руки подняли меня и прижали к груди. Я узнала родной запах и с облегчением выдохнула – он здесь. Он пришел за мной...
Сергей
Говорю в микрофон Радуге:
– Снимай того, что по центру. Сделай 300-й*. Остальные наши.
– Понял. Работаю.
– Ангел, твой слева. Правый мой, – улыбаюсь хищно и снимаю маску перед тем, как войти внутрь.
В момент нашего появления центральный дергается и падает без звука. Радуга снял. Левый успевает завопить, но тут же затыкается от резкого удара Ангела. А я смотрю на Амира и приближаюсь.
Увидев меня, он бледнеет, как стена, и начинает молиться по арабски. Я на том же арабском говорю ему:
– Давно не виделись, Амир.
Он в шоке еще большем:
– Ты говоришь на моём языке?!
– Удивлен? Скучал по мне?
Он все быстрей молится. Не поможет. Поверь.
– А ты всё так же убиваешь за деньги? Причиняешь боль?
Встаю рядом с ним:
– Считаешь, боль очищает? Давай проверим...
С этими словами ломаю ему первый палец и выдергиваю его из сустава. Он дико воет и пытается выдернуть руку.
– Неет, Амир. Не так быстро. Ты недостаточно очистился...
Повторяю всё со вторым пальцем... Третьим... В ушах только хруст и вой... Сквозь всё это сбоку раздается:
– Витязь!
Не останавливаюсь. Хруст и вой продолжаются...
– Витязь! – на плечо ложится рука.
Резким захватом выкручиваю руку и... тут же отпускаю, поняв, что это Ангел. Отхожу на шаг. Моргаю.
– Хватит! – говорит Ангел, – Его нужно сдать нашим. Ты же знаешь. Ему хватит.
Оборачиваюсь на подвывающего Амира. Стоит на коленях весь в слезах и соплях, держит правую руку на весу. Она похожа на пучок поломанного хвороста. Пальцы торчат во все стороны и разной длины... Ладно. Ему пока и правда хватит.
– Помоги Мие, – кивает в сторону Ангел, – Я вызвал наших. Отнеси ее медикам.
Киваю. Оглядываюсь и вижу стол, на котором лежит Мия с закрытыми глазами. Мия! Если эта сука тебя тронула, он не выйдет отсюда живым!
Метнувшись к столу с девочкой, наклоняюсь, прислушиваюсь. Дышит. Жива. Бегло осматриваю – с виду цела. Лишь в полусне. Поднимаю её на руки, успокаиваю негромко. И, когда мы уже выходим из здания, слышу слабый голос:
– Знаешь, в чем я теперь уверена?
– В чем?
– Ты точно не менеджер...
Смеюсь счастливо. Шутит – значит, будет жить...
*скетч-бук – специальный блокнот для рисования с образцами рисунков и заготовками
*300-й – раненый на сленге военных
Глава 27
Эпилог
Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя — сушь, Мне и в жару без тебя — стыть. Мне без тебя и Москва — глушь.
Мне без тебя каждый час — с год, Если бы время мельчить, дробя; Мне даже синий небесный свод Кажется каменным без тебя.
Я ничего не хочу знать — Слабость друзей, силу врагов; Я ничего не хочу ждать, Кроме твоих драгоценных шагов...*