Он сидел напротив меня в новом францисканском хабите, подвязанный новой верёвкой, а на ногах у него были также новые крепкие сандалии, сделанные по его ноге. В общем, пока они жил рядом со мной, я его приодел и покормил, так что он даже немного поправился.
— Что же, тогда благодарю вас за науку брат, — я отложил перо и показал Бернарду взять кошель с золотом и передать его монаху, — здесь моё пожертвование вашей церкви в благодарность за вашу неоценимую помощь.
Монах, взяв кошель, удивился его тяжести и склонил голову в благодарности.
— Благодарю вас сеньор Иньиго, мне было приятно учить вас, давно не встречал такого благодарного и усердного ученика.
— Спасибо вам брат, — я тоже ему поклонился, и мы расстались.
За эти две недели ожидания возвращения сеньора Аймоне с кораблями всё, что я успел, это поужинать с архиепископами и герцогом, причём всю еду нам готовила только Марта и они все высоко оценили её стряпню, а также пили дорогое вино, которое я нашёл в городе по бешеным ценам и мы весьма умиротворённо провели вечер, разговаривая о том и сём, но больше конечно рассказывал им про себя я, а взрослые слушали и задавали вопросы. Ничего серьёзного мы не обсуждали, просто приятно провели время и договорившись повторить при следующей совместной встрече.
Но на что я убил больше всего времени и сил, так это на проклятую картину с собакой. Почему проклятую, потому что я просто задолбался с ней. Если дела с рисованием углём у меня получались всё лучше и лучше, я мог бы даже гордиться собой, то с красками всё было очень печально. Мне остро не хватало практики, так что по итогу устав бороться с собой, я просто нарисовал фотографию того момента, когда собака, отряхиваясь от росы и радостно виляя обрубком хвоста, бежала к мальчику. И если художественная картина мне не удавалась от слова никак, то фотография вышла точной копией того, что у меня отпечаталось в нейроинтерфейсе, как снимок. Учитывая то, что вскоре должен был вернуться сеньор Аймоне, я решил оставить как есть и не стал больше ничего менять или дополнять, поскольку вышло бы всё равно хуже, чем сейчас.
Осталось только как-то подарить герцогу картину без особого пафоса, поскольку прошлый мой подарок мальчику, который мне помог, взбудоражил весь дом, когда бронник привёз заказ и по договорённости со мной настоял на том, чтобы лично вручить его ребёнку, с гарантией качества, расшаркиванием и обещанием всё индивидуально подогнать, под него после финальной примерки.
На радостный крик ребёнка, который был на седьмом небе от счастья сбежались взрослые, которые весьма удивились, откуда в доме появился весьма дорогой доспех, особенно когда его только планировали заказывать на следующий год. Быстрый опрос мастера выявил виновника сего торжества и уже через десять минут меня заваливали благодарностями все подряд, начиная от юного мальчика, который бегал и прыгал со шлемом на голове, показывая всем как тот идеально сидит на нём, заканчивая герцогом, который с лёгкой улыбкой сначала пожурил меня за подобное транжирство, но потом заметил, что он давно не видел внука таким счастливым и благодарен мне за это.
Так что с дарением картины нужно было быть более осторожным.
— Сеньор Иньиго, — дверь открылась и ко мне заглянул Бернард, — слуги просили передать, что его светлость просит с вами встречи.
— Да, конечно, скажи, что я сейчас выйду, — отозвался я, но швейцарец обернулся, побледнел и стал кому-то кланяться, показывая мне свой крепкий зад.
— Сеньор Иньиго! — в комнату отодвигая его властной рукой, вошёл сам возбуждённый герцог, — я понял, что не могу ждать! Как это возможно⁈ Как вы смогли⁈
Я ничего не понимая, смотрел на него, затем на картину, которую не успел закрыть тканью, и понял, что видимо нормального подарка не получится, если только сам герцог не обратит на неё внимание.
— Боюсь ваша светлость, я не понимаю о чём вы, — улыбнулся я, устраиваясь удобнее в кресле, — я же затворник и новости приходят ко мне последним.
— Корабли! Четыре прекрасные каравеллы под флагом Арагона только что вошли в гавань Лиссабона и представляете всеобщее изумление, когда стало известно, что они ваши. А ведь всем известно, что вы прибыли в Португалию без них.
— А-а-а, — протянул я, — сеньор Аймоне вернулся! Я рад, спасибо за прекрасную новость, ваша светлость.
— Но как⁈ — старик плюхнулся на соседнее кресло, — как вам это удалось⁈ Это же было нереально!