По щекам Паулы полились слёзы.
— Вот что, мне не нужен такой партнёр, который заставляет меня тратить время на ерунду вместо того, чтобы решать, кто и как поможет мне в выборах нового папы, — решил я, — убирайся с глаз моих долой, я не хочу больше тебя видеть.
Слёзы обиды вырвались из её глаз, но вместо того, чтобы убежать из комнаты, она бросилась ко мне и упав на колени стала просить прощение.
— Простите сеньор Иньиго…я думала…я надеялась… а вы…а я… — я с трудом разбирал её бессвязные слова, щедро орошаемые слезами.
— Умоляю вас, не прогоняйте меня, у меня больше никого нет на всём белом свете, — карие глаза с огромным испугом посмотрели на меня, видимо только сейчас осознав последствия своих действий и слов.
Гнев мой был силён, пламя ярости разгоралось в душе всё сильнее, мне захотелось ударить её, но в памяти неожиданно всплыл образ отца Иакова и наш с ним разговор о его прошлом.
Я зажмурился, сжал кулаки и стал молиться, чтобы заглушить голоса, говорящие мне поступить плохо с девушкой, которая меня вывела из себя. Немного полегчало. Я с трудом выдохнул воздух из лёгких.
— Ты можешь остаться, но будешь жить снова в отдельной комнате, — сказал я, успокаиваясь, — как ты и сказала, отныне моей помывкой и одеванием будет заниматься Амара. На этом всё.
Паула прекрасно знала, когда со мной спорить можно, а когда нет и тут она поднялась, поклонилась и вышла.
Глава 18
Козимо Медичи принял письмо от запылённого и уставшего гонца, который был с вместе с Иньиго в его прошлой поездке по Флоренции. Дворянин явно гнал что есть сил, поскольку едва держался на ногах, что значило, что случилось, что-то действительно важное.
Раскрыв одну запечатанную бумагу, банкир удивился, поскольку обычно это и было само письмо, но тут в одном чистом бумажном листе было запечатано уже само письмо. Точнее портрет какой-то красивой маленькой девочки. Козимо удивлённо на него посмотрел, затем перевернул его, наткнувшись взглядом на всего несколько кратких строк.
— Джованни! — сразу приказал он слугам позвать сына и тот быстро пришёл, не понимая, что такого срочного случилось, что отец его поднял с постели в час ночи.
— Отец? — сонно морщился он, попав на яркий свет от множества свечей в его кабинете.
— Утром бросай все дела и езжай в Рим, — приказал Козимо, — Иньиго нужна помощь.
— Что случилось? — тут же весь сон слетел с лица Джованни.
— Прочитай, — он протянул ему письмо.
— Участвую в выборах, не хватает денег на три последних голоса, — вслух прочитал Джованни, недоумённо посмотрев на отца, — что это значит? Какой-то ребус?
— Если бы ты больше интересовался политикой сын, — вздохнул Козимо старший, — то знал бы, что шестнадцатого августа начинается Конклав по избранию нового папы, а письмо Иньиго значит, что он решил помочь его выбрать и ему нужна наша помощь.
— Иньиго выбирает всему миру нового папу? — лицо Джованни вытянулось.
— Подкупает кардиналов, — кратко ответил Козимо, — обычная практика на выборах.
— А нам какая от этого польза? — удивился младший сын.
— Ты надеюсь говоришь это не серьёзно? — Козимо изумлённо посмотрел на сына, — благодарный за свой выбор папа, это лучшее, что может произойти в жизни любого банкира.
Джованни замер и потряс головой.
— Прости отец, да, что-то я не отошёл ещё ото сна и говорю глупости, конечно, если папа будет благодарен нам, это сильно упросит наш бизнес.
— Не говоря уже о том, что мы станем единственным банком, который обслуживает Папский секретариат и остальные его службы, — улыбнулся Козимо.
Сын быстро закивал головой он и правда понял все огромные перспективы от этого выбора.
Козимо повернулся к гонцу.
— Было ещё что-то на словах? И кто изображён на рисунке?
— Да синьор, — Алонсо поклонился, хотя сам едва не валился с ног от усталости. Путь до Флоренции стоил ему десяти загнанных лошадей, и хотя ему было жаль животных, но приказ сеньора Иньиго был важнее, и он был горд, что выполнил его так быстро. Правда теперь предстояла такая же дорога обратно, и Алонсо с трудом себе представлял, как он её проделает.
— Сеньор Иньиго сказал, что это Клариче Орсини, дочь Якопо Орсини и было бы хорошо поженить их с Лоренцо, вашим внуком, чтобы объединить два дома, — продолжил он с поклоном.