— Мы так надолго расстанемся, — призналась она.
Я кивнул головой.
— В Остии мне нужно будет развернуть полноценное производство, которое кроме меня никто не в состоянии организовать и проконтролировать. Так что вариантов, кто должен объехать и проконтролировать, как идут другие мои дела, у меня не так уж и много.
— Дадите мне Бернарда? — попросила девушка, — с ним и его десятью преданными парнями я чувствую себя в безопасности.
— Конечно, — тут же согласился я, — только мы выделим тебе лучше две сотни, на всякий случай. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось в дороге.
— Мой заботливый рыцарь, — она поцеловала меня в нос, — я так счастлива быть рядом с вами.
— К тому же, со мной остаётся Камилла, — решил пошутить я и тут же пожалел об этом, поскольку целовать меня перестали, а начали щипать.
— Предатель! Изменщик! — возмущались с другой стороны кровати.
— И Амара, которая всё ещё девственница, — хихикал я, раззадоривая её ещё сильнее.
— Но я всё равно вас люблю, — меня перестали щипать и обняли, — почти так же, как себя.
Я рассмеялся было, но затем понял, что она сказала это искренне и это был повод задуматься, что это за психологические травмы были там такие в детстве, которые превратили Паулу в то, что я сейчас видел перед собой. Разбираться в этом совершенно не хотелось, так что я лишь обнял её в ответ и пожелал спокойной ночи.
Глава 28
Шагая между сотен трудящихся людей, Джованни Медичи тихо переговаривался с мастером, который был тут с самого начала.
— Говоришь Аристотель он глубоко понимает в горном деле? — задумчиво переспросил банкир.
— Да синьор, — кивнул сорокалетний инженер, — сначала мы все относились весьма скептически к графу, но когда он с лёгкостью говорит то, что мы знаем и даже то, что нам стало впервые известно от него, мы стали понимать, что вообще могли бы и не приезжать. Его сиятельство сам не осознают, насколько много он знает, зато тем, кто посвятил этому всю свою жизнь, и узнаёт от простого аристократа вещи, которые до этого не знал, остаётся только развести руки и признаться в собственной некомпетентности.
— Но правда тут есть во всём этом один странный момент, который нас всех смущает. Его знания, побольшей части почерпнуты не из практики, а так, словно ему самому об этом рассказали или обучили. Поскольку порой он в одном предложении может изумить нас глубиной своих знаний и тут же расписаться в том, что он полный профан. Как это в нём совмещается, мы не понимаем.
— Как раз здесь, Аристотель нет ничего странного, — Джованни Медичи спокойно кивнул, — Иньиго самый начитанный человек из всех, кого я знаю. С трудом представляю сколько книг он прочитал сейчас и сколько ещё прочитает в будущем.
— Да, нам тоже об этом известно, синьор Джованни, — кивнул мастер, — но всё равно его слушать бывает для нас очень удивительно. За эти месяцы, что мы с ним, мы даже договорились с другими мастерами задавать ему иногда вопросы, ответов на которые ни у кого из нас не было. Сказать вам результат?
— Думаю я догадаюсь сам, Аристотель, — улыбнулся Джованни Медичи, — он вам дал ответы на все из них.
— Совершенно верно, синьор Джованни, — инженер тяжело вздохнул, — и это перевернуло у многих всё, чем мы занимались всю жизнь. Трудно это признавать, но граф самый необыкновенный человек, с которым я встречался за всё время, что живу на этом свете.
— Для нас главное, что он может улучшить выход продукта, — заметил Джованни Медичи, — ты уверен? Он сможет это сделать?
— Без малейших сомнений, синьор Джованни, — без колебаний кивнул мастер, — он в первый месяц много времени проводил вокруг шахт, у ванн, много у нас что спрашивал и интересовался, но потом, словно потерял весь интерес. Последнее время он даже не появляется на производстве.
— Потерял интерес, или понял всё, что хотел? — вздохнул Медичи.
— Думаю, ближе второе, синьор Джованни, — признался мастер, — поскольку несколько облегчений процесса он всё же сделал, видя, как сильно устают люди. Вы сами видели, что теперь мы вместо ручного труда по разбиванию камней, используем «мельницу».
— Да, я видел огромные жернова, которыми перетирают камни, — кивнул Джованни, который сам удивился, как четвёрку недешёвых лошадей используют только на то, чтобы они ходили по бесконечному кругу и приводили в действие привод. Который раскручивал два огромных круглых жернова, похожие на те. что используют мельники для помола муки, но крутящихся в разные стороны и перетирающих камни, которые сыпали в отверстие посередине.
— Он сам нарисовал чертёж, сам нашёл камнетёсов и сам проследил за тем, как и что будет сделано, синьор Джованни, — подтвердил инженер слова Медичи, — он явно хорошо знал, что делал и для чего.