Вот как представился мне теперь возрождённый отрывок из поэмы Бояна. Святослав Ярославич «грозный, великий, киевский»
Подобная реконструкция, конечно, несовершенна. Она может иметь лишь отдалённое сходство с когда-то написанными строками Бояна, а потому и не претендует на то, чтобы стать литературным или историческим документом. Поэтому везде, где это можно было сделать без ущерба для размера, я облегчил орфографию текста. Мне важно было другое — показать тот рисунок пути, которым я шёл, надеясь проникнуть в загадочные глубины «Слова…».
14
Кем был тот, кто первым ощутил магию дошедшего к нему из веков написанного слова?
Привыкнув спускаться в глубины тысячелетий, бродить по звериным тропам в лесах каменного века, ловить рыбу рядом с заколами, оставленными на ручьях и речках первобытными охотниками, разводить огонь на (7, 201) покинутых ими кострищах, я полагал, что Время и Прошлое хранят не так уж много тайн, способных заставить быстрее забиться сердце историка.
Но за эти годы что-то произошло во мне самом, что-то сдвинулось в понимании не только прошлого, но и современности, от которой никто из нас не может уйти даже в самую дальнюю даль. Шаг за шагом я спускался всё глубже в прошлое, чтобы вынести и рассмотреть в свете сегодняшнего солнца то, что было мною найдено среди опавшей листвы времени.
Настоящий, полнокровный, живой мир, тот, где происходили какие-то события с предками героев «Слова…», захватил меня с первых же шагов своей яркостью, силой характеров, страстей. Этот мир, отражённый в строфах Бояна, был полон молодости и силы, дерзости и страсти.
Я прислушивался к словам Бояна, учился узнавать его интонацию, угадывать возможный поворот его мысли. И, знакомясь, сближаясь с его героями, начиная всё лучше понимать их, я проникался всё большей симпатией к Олегу Святославичу.
Возможно, вначале он был не так смел и дерзок, как его братья. По-видимому, Олег всё же был моложе Бориса. Безусловно, старшим был Глеб, но кто следовал за ним? Борис, Роман или Давид? Летопись сообщает, что перед битвой на Нежатиной Ниве Олег убеждал Бориса помириться с дядьями — Изяславом и Всеволодом. Так это было или нет, мы никогда не узнаем, но одному из братьев должны принадлежать слова, автором «Слова…» вложенные в уста Игорю перед походом: «Братие и дружина! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти!…» Может быть, так сказал Борис, обращаясь к Олегу, может быть, то были слова Олега, обращённые к Борису и дружине. Не знаю. Знаю только, что вся последующая жизнь Олега подтвердила его верность этому девизу.
Силы Бориса и Олега по сравнению с полками Изяслава и Всеволода были ничтожны: пешие полки великого князя вообще не вступали в бой.
После разгрома Олегу удалось бежать в Тмуторокан. Где располагался этот город? На Таманском полуострове, где был найден камень с надписью? Мне казалось, что подобно Переяславлям, Новгородам, Киевам, Черниговам, Белгородам, Тмутороканей тоже было несколько. Чтобы не быть голословным, напомню о Переяславле южном, Переяславле рязанском, Переяславле Залесском, Великом Переяславле в Болгарии и Переяславле на Дунае. Ещё больше Новгородов — Новгород на Волхове, Новгород Северский, Новгородок на Остере и множество Новгородов (Новиодунов, Ногардов, Нейштадтов, Уйварошей) от Чёрного моря до Балтийского. Болгарский филолог Н.Ковачев обнаружил на территории Восточной Европы начиная с X века более шестидесяти поселений с названием Киев. То же самое относится и к Чернигову, Белгороду, Смоленску. Уже сейчас можно указать с достоверностью два Тмуторокана: один находившийся, по-видимому, на Таманском полуострове, а другой на Дунае, где он сохранил своё древнее имя в несколько другом написании — Тутракан. И надо сказать, что эта форма гораздо ближе к исходной — Тмуторокан, чем Матраха или Матрика византийских источников.