— Смирно, капрал! — потребовал Лукас.
— Сэр, — Реймонт встал рядом с Бакке.
— Майор, — начал Бакке. — Могу я узнать, почему нас вызвали сюда?
— Вы здесь потому, что все разъемы, сделанные капралом для лазерной системы «Клинок», неисправны!
— Что? — Бакке побледнел. — Но…
— Вы его начальник, не так ли?
— Сэр, да, сэр.
— Тогда вы так же ответственны, как и он, — майор взглянул на Реймонта. — Я жду объяснений, капрал.
— Я сделал все в соответствии со спецификациями (прим. технические характеристики), — воинственно ответил Реймонт, не отрывая взгляда от майора.
— На самом деле, в спецификациях четко указан разъем из восьмидесяти фрез вольфрама, твои содержат всего восемь!
— Если они содержат восемь, значит, так было указано в спецификациях, — лицо Реймонта покраснело от ярости.
— Лейтенант?
— Майор, спецификации очень конкретны, — Бакке обвиняюще смотрел на капрала. — Восемьдесят фрез, иначе запуск лазера вызовет взрыв.
— Правильно.
— Это чушь собачья! — капрал повернулся к Бакке. — Ты не повесишь это на меня!
— Это уже на тебе, капрал! — в голосе Лукаса явно звучала ярость. — Ты неправильно истолковал спецификации, сделал дефектные детали и отправил их на установку! Если бы ошибку не заметили, погибла бы половина пилотов!
Реймонт открыл было рот, но промолчал. Ненависть в его глазах зашкаливала.
— Лейтенант, кто инспектирует работу твоих людей? — потребовал Лукас.
— Сэр… — с заиканием начал Бакке.
— Вы же инспектируете их, лейтенант?
— Сэр, выборочная проверка.
— А кто проверял Реймонта?
— Сэр, мне нужно посмотреть журнал…
— Не беспокойтесь, я уже это сделал. Никто!
— Сэр?
— Никто не проверял его работу!
— Это невозможно, сэр! Есть уставная процедура. Вся работа проверяется на месте.
— Мою работу не нужно проверять! — прошипел капрал сквозь стиснутые зубы.
— Вы сознательно вышли за рамки процедуры, капрал? — глаза Лукаса вспыхнули, когда он повернулся к Реймонту.
Реймонт не желал признавать, что у него серьезные проблемы.
— Я ведущий машинист, ты, чертово ничтожество!
— Ненадолго! — Лукас ударил кулаком по столу, игнорируя оскорбление. — Ты не только сделал дефектные детали, но и, будучи пьян, выказываешь оскорбительное неподчинение.
— То, что я делаю в свободное от вахты время, тебя не касается, Зафар!
— Касается, если это отразится на жизни моих людей. Вы свободны, капрал!
Реймонт не торопился уходить, и майору пришлось встать. Он был намного выше и плечистее своих подчиненных. Капрал мгновенно развернулся и ураганом пронесся к открытому люку. Неожиданно он понял, что вся палуба слышала их разговор. Покраснев и что-то пробормотав, он поспешно вышел.
— Бакке, я хочу, чтобы ты лично проверил каждую деталь Реймонта — осмотрел и подписал. Это понятно?
— Да, сэр! — Бакке ужаснулся предстоящему объему работы.
— Я отправлю свой отчет и рекомендации адмиралу в течение часа. Вам лучше быть готовыми к тщательному расследованию. Свободны!
— Да, сэр!
* * *
Виктория не смогла выплеснуть накопившийся гнев, набросившись на боксерскую грушу, но сделала это на беговой дорожке. Она не ожидала, что работа с Кейдом вызовет столько тяжелых воспоминаний. Воспоминаний о мятежниках, о Земле, о гибели родителей… Девушка думала, что уже смирилась за прошедшие девять циклов. Но как же тяжело терять семью… Иногда Тори представляла, что они все живы, но понимала, что это лишь несбыточные мечты.
Вытирая полотенцем пот с лица, она сошла с тренажера, и подошла к Лукасу, наблюдавшему за ней. Улыбнувшись, Тори спросила:
— Привет, что случилось?
— Слышал, что ты довольно хорошо поработала здесь. Что тебя так расстроило?
— Что?
— Додж сказал, что ты упорно занималась с грушей.
— О, я разговаривала с Кейдом. Это зацепило сильнее, чем я могла предположить.
— Проклятье, Виктория! — Лукас разочарованно провел рукой по густым черным волосам. — Я просил тебя позволить доктору разобраться с этим.
— Лукас, что происходит? — Тори смотрела на мужчину с искренним изумлением.
— Что ты имеешь в виду?
Ее сердитый взгляд встретился с его.
— Я знаю тебя. Ты ничего не забываешь.
— Не здесь, — Лукас за руку потащил девушку в комнату наблюдения и закрыл за собой люк. — Давай проясним одну вещь, — он сверлил ее свирепым взглядом, — ты не знаешь меня, Виктория. И я совсем не знаю тебя!