— Ты будешь выбирать? — повернулся Джованни ко мне.
— Я лучше проведу это время с тобой, — хмыкнул я, — ты же явно не будешь рисковать, будучи под боком у Джиневры?
— Это да, она ревнива, словно сатана, — хмыкнул он, — в этом городе я точно не рискну ей изменять.
Тех девушек и парней, кого не удостоили выбором отпустили, вручив каждому по кожаному мешочку с деньгами, кардиналы отправились в свои покои развлекаться, а мы с Джованни сели у фонтана, пока слуги несли нам закуски и вино. Он приказал к возвращению кардиналов накрыть большие столы, так что мы наблюдали, как управляющие и слуги трудятся, устанавливая шатёр и обставляя его мебелью.
Джованни хмыкнул.
— Что? — повернулся я к нему.
— Да вспомнил, какие лица были у некоторых наших врагов, когда их не пустили в ложу к папе из-за отсутствия в ней мест, а для тебя поставили дополнительное кресло, — улыбнулся он мне.
— Да я сам был удивлён, — пожал я плечами, — но похоже из-за квасцов, а главное нашей монополии на них, даже в Риме начинает складываться недовольство.
— Папа хочет нарушить своё слово? — удивился Джованни.
Я покачал головой.
— Просто предупредил меня, чтобы я был осторожен.
— Это да, — хмыкнул Джованни, — недругов у тебя определено добавится даже после сегодняшнего дня. Слухи о том, что ты сидел рядом с папой на турнире, быстро разойдутся.
— Ну справедливости ради заметим, что он сидел с твоим отцом, — уточнил я, на что Джованни лишь отмахнулся.
— Иньиго, отец, это отец, он по статусу должен там быть, а вот твоя персона точно привлечёт много внимания.
— Как только папа уедет, я тоже уеду, — вздохнул я, — и надеюсь обо мне забудут.
Следующий час мы с Джованни болтали о делах, я рассказывал о производстве, он о проблемах во Флоренции, пока не появились кардиналы. В одних сорочках до колен и очень довольные.
— Как прошло у вас знакомство с Флоренцией, ваши преосвященства? — поинтересовался я у них с лёгкой улыбкой, пока слуги дали каждому по лёгкому халату, в которые они оделись и уселись за стол.
Тут же появились музыканты, начав играть незатейливую музыку и полуголые девушки-артистки, начавшие плясать весьма-таки недобродетельные танцы перед кардиналами.
— Значительно лучше, чем это было утром, — хмыкнул кардинал Ален де Коэтиви, — благодарю вас синьор Джованни, сидеть на жаре, смотря как кто-то дубасит другого дубиной по голове, не совсем в моём вкусе.
— Эта вилла и ваши спутники, в полном вашем распоряжении на всё время пребывания во Флоренции, — заверил его Джованни Медичи, — если они надоедят, дайте мне знать, их заменят.
— Благодарю вас, синьор Джованни, — ответил ему Родриго Борджиа, — ваше гостеприимство выше всяких похвал.
К шатру подошёл слуга и наклонившись, прошептал пару слов Джованни Медичи, который повернулся ко мне.
— Иньиго прибыл твой капитан, Ханс, просит возможности поговорить с тобой.
— Благодарю, пусть его сюда приведут, — удивился я, поскольку Ханс с минимумом охраны оставался во дворце Медичи.
Увидев его, я поднялся со стула и пошёл навстречу, по лицу мужчины я понял, что что-то случилось.
— Говори! — приказал я.
— Амару изнасиловали, — тихо сказал он, — я пригласил доктора, он оказывает ей помочь. Она сильно избита, и очень плоха.
У меня внутри всё похолодело. День, начавшийся праздником, грозил превратиться в гигантскую проблему.
— Кто? — решил уточнить я, но и так было понятно, что это дело рук миланцев.
— Никто не видел, но когда я видел отпрыска Сфорца у него на лице были царапины, словно от ногтей, — тактично заметил Ханс.
— Возвращайся во дворец Медичи, обеспечь ей лучший присмотр, — приказал я, — доктор пусть не отходит от её.
— Слушаюсь, синьор Иньиго, — он поклонился и пошёл обратно на улицу.
Я вернулся к отдыхающим и позвал отойти ко мне Джованни Медичи.
— Иньиго? — словно почувствовав проблемы, он начал волноваться.
— Мою служанку, к которой вчера испытывал нездоровый интерес Галеаццо Мария, изнасиловали, — сообщил я ему, — кто, ещё предстоит узнать, но когда она придёт в себя, не думаю, что опознание будет долгим.
Лицо Джованни Медичи окаменело.
— Иньиго, прошу тебя друг, даже молю, — он сложил на груди руки, — Милан — наш союзник, мы не можем его потерять. Мы выплатим тебе компенсацию за служанку, но прошу, ничего не делай в сторону Галеаццо Мария. Франческо Сфорца разорвёт все договоры, если с его наследника упадёт хоть один волосок.
— Ты ведь понимаешь, что я не смогу оставить это без ответа? — хмуро заметил я, поскольку в груди у меня было совершенно другое настроение, — он оскорбил меня.