— Это какие, сеньор Сергио? — удивилась девушка.
— Сеньор Иньиго сказал ему всего два слова, — куртуазно поклонился ей граф, — «так надо», после чего у Его высочества исчезли все вопросы к их нахождению в городе и на рудниках.
Я хмыкнул.
— Герцог Гравины был очень добр ко мне, — дополнил я рассказ Сергио, — даже свозил меня на охоту, на которой я побывал впервые в жизни.
— Да, сеньор Иньиго хоть и не мог из-за своих физических кондиций ездить на лошади, — подтвердил Сергио, — но поразил всех своей меткостью стрельбы из арбалета. Он даже получил награду «Лучший стрелок» в этой охоте, идущей вместе с поцелуем прекрасной дочери герцога.
Лицо Паулы напряглось, и я пнул под столом графа в голень.
— Но сеньор Иньиго, конечно, вежливо отказался, — быстро поправился он, и Паула расплылась в широкой улыбке.
Бернард, видевший движение моей ноги, лишь хмыкнул и старательно спрятал улыбку в кулак, решив при этом прокашляться.
— Что с тобой Бернард? — поинтересовалась у него с беспокойством девушка.
— Крошки попали в горло, — просипел тот и встав, быстро пошёл за стаканом вина.
— Так что сеньорита Паула, этот месяц мы провели с сеньором Иньиго в делах и заботах, — закончил свой рассказ Сергио.
Нам принесли еду, мы поужинали и затем отправились отдыхать. Проконтролировав, что дверь за Сергио в его комнату закрылась, я поманил Бернарда за собой.
— Что там ещё произошло у вас? — поинтересовался я у него, когда он зашёл и сел на табурет напротив кровати.
— Не всё прошло гладко, сеньор Иньиго, — вздохнул он и принялся пересказывать все перипетии своего с Паулой путешествия. Мне оставалось только слушать и в некоторых места изумлённо вскидывать брови, когда темы касались нечестности Борха, наглости моего брата или вопросов, связанных с главным судьёй Аликанте. Свой рассказ он закончил под утро, протянув мне бумаги, о существовании которых я и так знал, просто не держал их раньше в руках.
— Мне писали из Валенсии, что дон Педро де Борха скончался, — задумчиво произнёс я, — ты уверен, что к этому не приложила руку Паула?
— Хоть это и случилось через месяц после нашего отъезда, сеньор Иньиго, — покачал головой он, — и вроде бы она тут ни при чём, но один из моих парней узнал молодого человека, который бросился к сеньорите Пауле на въезде в Аликанте и это был сын дона Педро де Борха, которому согласитесь, определённо нечего было делать так далеко от дома.
— Эта да, возникают вопросы, — согласился я с ним, — отправь весточку в Аликанте, пусть поинтересуются дальнейшей судьбой этого молодого человека, а также попроси Хуана Рамоса приехать в Сарагосу, у меня появилось для него задание.
— Конечно сеньор Иньиго, отправлю завтра гонцов, — кивнул он.
— Тогда закончим на этом, — зевнул я, — и так засиделись.
— Вам нужно поговорить ещё с Паулой, сеньор Иньиго, — смущённо сказал Бернард, — я ей не сказал, что вы знаете, что я знаю.
И хотя он не задал мне вопроса, он всё же повис в воздухе, так что я решил на него ответить.
— Бернард, я не сказал тебе об этом, поскольку сам пока не знал, как мне реагировать на такие новости, — я пристально посмотрел на швейцарца, — к тому же, зная правду, ты наверняка по-другому относился к Пауле до и во время поездки, я этого не хотел.
— Спасибо сеньор Иньиго, я понимаю, — благодарно кивнул он мне и поднялся со стула, хрустнув суставами, — тогда я позову её?
— Зови, ты прав, она не сможет заснуть, — согласился я.
Через минуту, целуя мои руки, на колени передо мной упала девушка с заплаканном лицом.
— Расскажи мне то, чего я не знаю, — тихо поинтересовался я у неё, рассчитывая скорректировать своё поведение в зависимости от того, что она мне сейчас скажет.
Девушка открыла рот, закрыла его, снова открыла, пытаясь сказать, затем вытерла слёзы и твёрдо сказала.
— Я соблазнила единственного сына проклятого Борха, который нарушил данное вам слово и заставила его отравить отца, а затем избавилась от него самого.
— «М-да, — пронеслось у меня в голове. Не то, чтобы я этого не ожидал, но услышать от неё прямое признание без привычных увиливаний было всё равно удивительно».
Я задумался. Паула определённо точно становилась очень опасной спутницей, я и так сейчас сглаживал некоторые углы наших взаимоотношений, но это не могло продолжаться бесконечно, поскольку рано или поздно в моей жизни появятся и другие женщины, а я бы не хотел, чтобы их всех травили. Но в данном случае, если я начну её ругать за самоуправство, то это будет значить, что она поступила неверно, хотя это было не так. Педро де Борха видимо много о себе думал, если решил меня кинуть, так что Паула просто ускорила его смерть, поскольку я сам поступил бы ровно так же. Ругать её по факту было не за что, нужно было дождаться другого случая, когда её инициатива навредит мне.