— Ваше сиятельство, на этом всё, — поклонился он, — дальше мы сами.
Хмыкнув, я взял протянутое мне полотенце, чтобы оттереть руки от чернил и тут в комнату мастерской зашёл Ханс.
— Сеньор Иньиго, я нашёл вам художника, — радостно объявил мне швейцарец, — правда он не местный, миланец, но говорит работал на короля Альфонсо V, пока он был жив.
Глава 27
— Да? Наверно неплохой тогда художник, если Его высочество пользовался его услугами, — обрадовался я и кивнув мастерам, вышел на улицу, где и правда, рядом с целой телегой, загруженной разным барахлом, мялся пятидесятилетний мужчина.
Увидев меня, он очень удивился, но тем не менее низко поклонился.
— Ваше сиятельство, ваш капитан сказал мне, что вы ищете себе учителя, — сказал он.
— Да мастер, — вздохнул я, — у меня не очень получаются картины в цвете, я бы хотел, чтобы вы меня в этом подтянули.
Тут настала его очередь повторно удивляться.
— Ваше сиятельство имеет опыт в живописи? — поинтересовался он.
— Проще показать, чем рассказать, — я повернулся к Хансу, — принеси мои бумаги и уголь пожалуйста.
Тот отправил кого-то из своих солдат и вскоре всё было принесено, а я начав рисовать портрет самого художника, обратился к нему.
— Вы можете пока рассказать о себе мастер, чтобы я знал с кем имею дело.
— Конечно ваше сиятельство, — склонил он голову, начав рассказ, — меня зовут Пьетро да Милано, я из Ломбардии. Скульптор, архитектор и немного художник. Занимался работами в Милане, затем один мой знакомый представил мои работы Его высочеству и Альфонсо V позвал меня построить для него триумфальную арку в Неаполе, но к сожалению, после его смерти, его наследник Его высочество Фердинанд I охладел к этому проекту, так что я был вынужден покинуть Неаполь и отправился на родину, по пути остановился в Генуе, где меня наняли на роспись алтаря в центральном соборе. Его недавно начали ремонтировать.
— А-а-а, так это вы тот мастер, про которого мне говорили, — понял я, — это я оплатил ремонт.
— Да ваше сиятельство, я знаю, — улыбнулся он.
Я закончив его портрет, протянул его ему. Глаза мастера расширились, он поднял на меня изумлённый взгляд.
— Я уже видел эти рисунки в городе, ваше сиятельство, но даже подумать не мог, что их автор вы.
— А я не мог подумать, что неудачные рисунки, которые я выкидываю только чтобы развлечь себя, мои слуги продают на улице, — вздохнул я, — но ничего, этому я положил конец.
— Ваше сиятельство, — художник задумчиво посмотрел на меня, — вы можете тогда нарисовать что-то в цвете? Чтобы я понял ваш уровень? Пока, глядя на этот рисунок я не очень понимаю, чему я могу вас научить, а просто так брать деньги я не привык.
— Это весьма похвальное качество мастер, — покивал я, и показал на телегу рядом с ним, — здесь всё, что я просил купить?
— Даже больше, — улыбнулся он, — ваш капитан сказал, что для вас лучше купить больше, чем чего-то потом будет не хватать.
— Мой человек! — похвалил я Ханса, который скромно мне поклонился, но с довольной улыбкой на лице.
— Сделайте мне тогда грунт, краски, подготовьте холст, — распорядился я художнику, — после чего пообедаем с вами, и я попытаюсь, что-нибудь нарисовать.
Художник молча принялся за работу, а нам соорудили прямо на свежем воздухе стол и закуски, которые Марта с Камилла привезли на верфи вместе с едой для всех работников. Единственное, из-за чего мне были рады на верфях, так это завтраки и обеды, которые Марта готовила для меня и всех рабочих. За её стряпнёй, едва показывались они с Камиллой и вереницей телег с наготовленной едой, тут же бросая работу, стекались абсолютно все рабочие и мастера. Вот и сейчас, верфь на час вымерла, а на женщин привычно посыпались тысячи комплиментов, благодарностей и предложений прямо сейчас жениться. Они улыбались, говорили, что уже заняты и раздавали людям еду в уже разложенных порциях, в глиняной посуде, которая была подписанная для каждого работника и которую после того, как они поели и помыли за собой, увозили обратно в мой дом, чтобы на следующий день привезти опять. Работники верфи все до одного влюбились в Марту и Камиллу, когда увидели такое к себе отношение, не менявшееся уже вот какой месяц.
— Присаживайтесь мастер, — позвал я занятого Пьетро да Милано, — поедим, чем Бог послал.
Произнеся молитву над едой, я принялся есть, а Марта и Камилла накладывали мне и разрезали еду, подливая травяной настой.
— Хотите снова рисовать, синьор Иньиго? — Марта заинтересованно посмотрела на мольберт и холст, который подготавливал для меня художник, сидевший напротив и пробовавший потрясающего качества и вкуса еду, изумлённо вскидывая брови, пробуя сразу от всего по немного.