— Вы правы мастер, меня учил фра Филиппо Липпи, — кивнул я, не отрываясь о работы.
— Могу определённо точно сказать вам, что если ваши рисунки углём мне вряд ли удастся превзойти самому, то с цветопередачей и работой с освещением я определённо смогу вам помочь.
— Значит, вы определённо точно наняты, сеньор Пьетро, — я повернулся к нему, откладывая кисти, — переезжайте в мой дом, так мы сэкономим нам обоим время.
— Буду вам благодарен ваше сиятельство, — художник мне низко поклонился, и показал на начало рисунка, — разрешите сразу покажу и объясню вам, что можно поправить?
— Конечно, — я приглашающе показал ему рукой на свой набросок.
— Дорогой ты слышал? — женщина всплеснула руками, — маркиз опять потряс всех, дав приданое за свою содержанку в размере трёх тысяч флоринов. Боже, он что деньги из воздуха достаёт? Как можно быть настолько богатым?
— Приезжие купцы дорогая, — вздохнул мужчина, сидящий напротив неё, — рассказали об источнике его богатств. Оказывается, что все квасцы, которые продаются по всей Европе, производятся на руднике, принадлежащем папе, а фамилии семей, которые контролируют процесс добычи и продажи думаю тебе многое скажут.
— Да? И кто же это? — удивилась женщина.
— Орсини, Колонна, Медичи, Борджиа и Мендоса, — перечислил супруг фамилии, которые не нуждались в особых представлениях, кроме последней.
— Так, я не поняла, если он маркиз, то его отец тогда герцог? — удивилась женщина.
— Вот тут вообще ничего не понятно дорогая, — отрицательно покачал головой супруг, — я узнавал, но Мендоса известны только в Кастилии, но не за её пределами. Единственный Мендоса, про которого знают за пределами Пиренейского полуострова — это наш маркиз.
— Вот бы пристроить так и наших дочерей, — вздохнула женщина, — с таким приданным, их расхватают, словно новенькие флорины.
— Слушай, — мужчина задумался, — ты же говорила, что ему понравилось Жюльетта?
— Ну по его лицу было видно, что он как минимум ею заинтересован, — кивнула женщина, — но с того самого вечера, он не предпринял ничего, в её направлении, так что возможно я ошиблась.
— Если он отдал свою содержанку замуж, — продолжил развивать идею, пришедшую ему в голову, мужчина, — ему ведь потребуется теперь новая женщина?
Супруга заинтересованно на него посмотрела.
— Предлагаешь предложить ему твою дочь на содержание, чтобы он дал хорошее приданое для наших дочерей?
— Почему нет, это обычная практика у богатых аристократов, — пожал плечами мужчина, которого тяготила дочь от первого брака, которую из-за её потемневшей кожи и небольшого приданного невозможно было никуда спихнуть, а также её брата-инвалида, с которым вообще непонятно было что делать. Он был прямой обузой для всех, кроме самой Жюльетты.
Женщина поднялась с места, обошла стол и обняла мужа.
— Дорогой, ты у меня гений! — поцеловала она его в макушку, — займись пожалуйста этим.
— Хорошо, только нам нужно согласовать сумму приданного, если он согласится, — довольно кивнул мужчина, — всё же родную дочь отдаю ему, не собаку.
— Конечно, будем биться с тобой за каждый флорин для наших крошек, — согласилась с ним женщина.
Глава 28
14 января 1460 A . D ., Генуя, Генуэзская республика
Вечером ко мне навстречу напросился Просперо Адорно с ещё тремя дворянами, и я дал ему своё согласие. С того самого давнего разговора на балу у губернатора он ни разу не давал о себе знать, так что я был удивлён сколько времени нужно было ему, чтобы обдумать моё предложение. Из того, что я видел в городе, французов в народе откровенно не любили, постоянно вспоминая о том, как было хорошо без них. При всём при этом партии Парижа, Милана, Арагона и Неаполя всё равно чувствовали себя неплохо, всем было будто всё равно под кого пойти ещё, лишь бы не оставаться у французов.
— Проходите синьоры, — приветствовал я всех, встречая на пороге дома, как радушный хозяин и провожая в отдельную комнату, где нас друг другу и представил Просперо Адорно.
Оказалось, второй дворянин был его родственником Карлом Адорно, третий Лодовиком ди Кампофрегозо, а четвёртый был их близким другом Джаном Луиджи Фиески, который отлично разбирался в политической ситуации Франции, именно поэтому они его и пригласили с собой. Хотя я удивился, услышав его фамилию, насколько я знал семья Фиески представляла как раз таки французскую партию в Генуе, а не миланскую, но не спрашивать же их об этом напрямую, тем более сейчас.