Принес свои извинения, обещал сестре навестить Ифу в картинной галерее, и собрался уходить, как вампирка сказала:
- Господин эльф, а вы ничего не забыли? - показывая на разрушенную квартиру, испорченную ткань, - это хорошо, что вы разобрались, а как мне быть? - я и правда переборщил, но готов возместить, спросил:
- Я заплачу, сколько? - она показала на дверь, испорченную ткань, назвала цену, для меня это мелочи, достал кошелек с монетами, тут же кинули мешочек с золотыми, и сказал: - это и еще за моральный ущерб. Хватит?
- Вполне, - она не стала пересчитывать, а я еще раз поблагодарил и извинился, ушел с сестрой на руках. В поместье вернулись под утро. Нас встретила стайка обеспокоенных нянек, гувернантка, но Сизиль ото всех отмахнулась, сказала, что устала и никого не хочет видеть. Меня спросили, что с ней случилось, короткий ответ, встретила подругу и не захотела уходить, всех устроил.
Утро началось с криков и хлопка дверью. Сестра никого к себе не пускала. Лишь я смог уговорить ее принять водные процедуры и поесть. Но она это делала как под пытками. Когда выполнила мои просьбы, озвучила свою. Она попросила листы бумаги и краски, получив их, закрылась у себя. Не выходила до самого ужина. Лишь когда в животе жутко урчало, она пришла ко мне. Я ее накормил, принес спящую на руках и увидев комнату, замер. Для ребенка она потрясающе рисует. Рядом с кроватью, во всю стену, из склеенных листов, висела картина ее замка, все в траве, цветах, на ветках деревьев птицы, яркое чистое небо, солнце, и ее родители, с улыбками на лицах. А еще в тени под деревом сидела Ифа. Ее фиолетовые волосы не спутаешь. Спросил, почему под деревом, она сказала:
- Так солнышко сделает ей больно, а в тени она в безопасности, - сказала сестра, зевая, закрывая рот ладошкой. Девушка запала ей в душу. Она даже нарисовала ее портрет, как и мой, смотрящих друг на друга. Не смог спросить, что она имела ввиду. Уложил в кровать, укрыл одеялом. И ушел к себе. Завтра новый день и собрание клана. На повестке будущий рейд и цели. В последнее время участились прорывы через мировую ткань. Твари с изнанки лезут чаще. Говорят, это было две тысячи лет назад, перед тем, как тьма и свет, объединившись, сражались против изнанки. Изнанкой и тварями, живущими там, повелевает высший демон, изгнанный нынешним владыкой из темного мира. Тот возжелал всемогущества и хаоса, чтобы выжили только угодные ему расы. А это никакие, лишь его создания. Он бы правил ими, а выжившие, помилованные им, служили бы пищей для деток демона. Но этого не произойдет, в ближайшие сотни лет точно. Но активность изнанки затрагивает и темных и светлых, рейды поводим общие, отринув разногласия.
Собрание прошло плодотворно. Но волновал отъезд. Мне придется покинуть поместье и город на несколько дней. И была большая проблема. Сизиль и ее замкнутость. Она категорически отказывалась общаться с прислугой. Подпускала только меня и моего помощника. Он, как и я уедем, что делать с сестрой, понятия не имею. Думал взять с собой, но этот рейд может затянуться и не дело маленькой девочке жить в палатке с вояками. О ней надо заботиться. Выход пришел на ум, когда зашел пожелать сестре спокойной ночи.
Ифа, девушка нашла общий язык с сестрой, запала той в душу, так почему бы не привлечь ее? Оставался вопрос с питанием и прислугой дома. Все в поместье эльфы, все прекрасно осведомлены о кланах вампиров и цветах принадлежности. Узнать в ней громовую не составит труда. Но у меня нет выхода. Если оставить сестру с гувернанткой и няньками, боюсь, она сведет себя в могилу и возвращаться будет не к кому. Для того, чтобы уговорить девушку временно быть няней понадобиться помощь сестры. Она ее уговорит, надеюсь.
Визит вежливости мы нанесли на следующий вечер. Девушка начала работу над новым холстом, восстанавливать и приводить в надлежащий вид. Зависнув над полом, тихо что-то напевала и когда услышала радостный голос сестры, отложила работу и с удовольствием взяла ее на руки. Та обнимала ее и рассказывала все, что с ней произошло. Девушка слушала ее внимательно. А у меня спросила:
- Вы не боитесь? - спросил чего, она ответила, слухов и пересудов. Но меня не волновали сплетни, тем более это станет не актуально. А вот то, что произойдет через некоторое время, вызовет большее количество слухов.
- Нет. Я не боюсь, - сказал ей и тут подошел владелец галереи и ее непосредственный начальник, с ним у меня был короткий разговор, я сказал одну фразу и гном согласился, а вот Ифа, была против, категорически. Пришлось сделать то, что поразило не только девушку, но и гнома, сестра радовалась и хлопала в ладоши. Я взял девушку на руки и понес в поместье. По пути поймал экипаж и все еще держал ее на руках. Она пыталась вырваться, но я просил этого не делать, лишь спросила зачем, я ответил: - у меня рейд на неделю, может больше, а сестра в поместье пропадет. Она никого к себе не пускает.
- И вы подумали обо мне, - она не спрашивала, - а у меня спросить? - обиженно сказала, - могли попросить, а не тащить у всех на глазах, - смотрела на довольную девочку, и постепенно успокаивалась, - лишь одно меня интересует, как вы это прислуге и гувернантке скажите. Мол, вот она, будет следить за ребенком. И не смотрите на ее волосы и расу, так? - ее слова имели смысл, но у меня и правда нет выхода. Персоналу я сказал, всех предупредил. Первой реакцией был шок, потом паника и протест, а потом смирение, сработала угроза лишить работы и дать отрицательные рекомендации. Сказали, что все равно будут за ними следить, особенно за вампиркой.
Приехали, зашли, нас встречали. Гувернантка хотела взять за руку Сизиль, как та отмахнулась и потащила Ифу к себе в комнату показывать картину и мягкие игрушки. Прислуга смотрела на меня и уходящую под восторженные крики и яркую улыбку Ифу. Гувернантка спросила:
- Чем она ее опоила? - нянек интересовала та же тема.
- Всяко, это их магнетизм и гипноз, - я лишь ухмыльнулся и сказал:
- Не надо завидовать. У нее есть подход к ребенку, - меня спросили, что за подход, - искренность, - сказал, но добавил, - думаете, я не слышал, как вы говорили о ней, ее родителях? Если слышал я, то слышала и она. В лицо одно, а за глаза другое. Дети такое чувствуют. А Ифа искренна, не жалеет и не улыбается фальшиво, - им нечего было сказать. Все молчали, я пошел к сестре, чтобы ненадолго отвлечь Ифу и показать ей ее комнату. Она меня поблагодарила и попросила: