Я взглянула на щенка, боясь ляпнуть что-то невпопад, из-за чего Генри передумает. Вдруг он как Джеймс, и говорит то, что я хочу услышать? А если он всерьез?
— Сегодня из-за меня ты потеряла друга, а я не хочу, чтобы тебе было одиноко, — Генри погладил щенка, и тот застучал хвостом по матрасу. — В моем понимании, люди не дарят друг другу питомцев, если не ждут… — он замешкал. — Если не надеются провести вместе много времени в будущем.
Ожидание. Надежда. Что из этого он хотел сказать на самом деле?
Мне хотелось пояснить ему, куда именно Джеймс может запихнуть себе нашу так называемую дружбу, но у меня пропал дар речи. Все детство я молила маму завести щенка, но она всегда была против. Узнав о ее болезни, я сдалась — у меня не было времени ухаживать и за ней, и за собакой.
Как Генри узнал об этом? Или это случайность?
— Это… мальчик или девочка?
— Мальчик, — уголки его губ поднялись вверх. — Не хочу, чтобы у Цербера появились дурные мысли.
Я замешкала.
— Так он мой?
— Целиком и полностью. Можешь даже забирать его с собой весной, если захочешь.
Я подняла на руки щенка и прижала его к груди. Уперевшись лапками мне в предплечье, он еле дотянулся язычком до моего подбородка.
— Спасибо, — ласково сказала я. — Это очень мило с твоей стороны.
— Не за что, — Генри встал. — Пожалуй, я вас оставлю и позволю познакомиться поближе друг с другом. Он довольно дружелюбен и очень подвижен. Ему еще предстоит выучить правила этикета, но он хороший ученик.
Щенок подпрыгнул выше, дотягиваясь до моей щеки. Я улыбнулась, и когда Генри схватился за дверную ручку, вскликнула:
— Генри?
— Да?
Я поджала губы, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы он остался. Чтобы старался не только ради моего блага. Но безрезультатно. Время шло, растягиваясь до неприличия и, в конце концов, я пропищала:
— Пожалуйста, не сдавайся.
Он ответил так тихо, что я еле расслышала:
— Постараюсь.
— Пожалуйста, — повторила я, на сей раз более настойчиво. — После всего произошедшего… ты не можешь. Понимаю, ты тоскуешь по ней, но…
Наступила неловкая тишина.
— Но что?
— Прошу, просто… дай мне шанс.
Он отвернулся, и в тусклом утреннем свете я увидела, как опустились его плечи, будто он пытался сделаться максимально незаметным.
— Конечно, — Генри открыл дверь. — Спокойной ночи.
Я уткнулась носом в макушку щенка. Не хотелось, чтобы он уходил. Можно сыграть в карты, поболтать, почитать — да чем угодно заняться, лишь бы это не напоминало ему о Персефоне. Он заслуживал отдых после сегодняшней ночи. Мы оба.
— Пожалуйста, останься, — выпалила я.
Но когда подняла взгляд, его уже не было.
ГЛАВА 13
РОЖДЕСТВО
Следующие пару недель встречи с Генри были просто невыносимыми. Мы продолжали проводить вместе вечера, но они утратили свою непринужденность. Каждая беседа и случайное касание вызывали дискомфорт. Он ни разу не посмотрел мне в глаза, и чем ближе было Рождество, тем больше он отдалялся. Тем больше мне хотелось вырвать себе волосы и поставить ему условие: либо ты возьмешь себя в руки, либо я уйду. Проблема в том, что эта угроза пустая, и он с легкостью это поймет. Более того, я боялась, что он ей воспользуется.
— Не понимаю, — сказала я, шагая взад-вперед по тротуару. — Он ведет себя так, словно не хочет иметь со мной дела.
Мы с мамой устроились возле детской площадки в Централ-парке. Несмотря на глубокие сугробы, окружавшие поместье с наступления зимнего солнцестояния и окончания первой половины моего пребывания там, в моем сне царила середина лета. Вдалеке слышались детские крики, но я была слишком сосредоточена на поведении Генри, чтобы наслаждаться обстановкой.
— С чего ты взяла? — спросила мама. Она сидела на лавочке и наблюдала за мной с совершенно спокойным выражением.
— Не знаю! — раздраженно огрызнулась я. — Что, если он действительно сдался? Что тогда делать?
— Продолжай бороться за него, пока не исчерпаешь все возможности, — в ее голосе слышались стальные нотки, заставившие меня задуматься, так ли ей все равно, как кажется. — И даже после.
Я засунула руки в карманы. Она прекрасно понимала, что не все так просто, как на словах.
— Джеймс сказал, что другим девушкам не удалось пережить Рождество… как думаешь, может, поэтому он меня избегает? Думает, что я могу в любой момент откинуть коньки?
— Возможно, — кивнула она. — Или он понял, что любит тебя, и боится потерять.
Я фыркнула.
— Слишком толсто, мама. Он даже не смотрит на меня.
Та вздохнула.
— Кейт, это ты проводишь с ним время, тебе виднее. Я сужу лишь по твоим рассказам. Если Генри действительно так несчастен, то я сомневаюсь, что кто-то другой сможет вытащить его из этого состояния.
— И как, по-твоему, я должна это сделать? — не хотела грубить, но вышло довольно резко. Тут же почувствовала себя виноватой и поплелась к маме. Она подвинулась, и я устроилась рядом.