- Мы не покупаем консервированные соки. Все овощи и фрукты мы выращиваем прямо здесь. Это, кстати, одна из целей проекта. Органолептическая оценка того, что здесь произрастает, важна для получения конечного результата. Измерительные приборы и средства фиксации результатов конечно передают данные на Терру. Дистанционно там могут оценить внешний вид, форму, цвет, блеск, прозрачность продуктов. Но как они там узнают реальный вкус, запах и текстуру плодов? Качество будущего товара, проверяется мной по старинке с помощью органов чувств человека, а не путем машинного анализа измеряемых параметров. И поверь мне, часто я могу определить свежесть выращенных продуктов и нарушения процесса их приготовления гораздо быстрее, чем инструментальные методы и специальное программное обеспечение.
- Супер, но мы сейчас не про это, - возразил я. - Я понимаю, что в значительной степени достоверность полученных данных зависит от твоего экспертного опыта. Но сколько стоит стакан сока?
- Трудно сказать, но давай предположим, что 1 юнион.
- Получатель 235711131719, - уточнил я и усмехнулся. – Лови.
Через минуту, как я и ожидал, мой платеж с пометкой «спасибо за свежий сок» пришёл получателю.
- Неужели, не заблокировали?
- Заблокировали, - ответил я и поймал заинтересованный взгляд собеседника. – Но не они и не сейчас.
- Даже так? – не скрыл Юрий искреннего удивления.
- Даже так, - передразнил я его, но, чтобы не обидеть старика, тут же продолжил. - Это сделал суд чуть больше года назад. Я с мамой должны были правительству и страховым компаниям почти три с половиной миллиона юнионов.
- Что же вы такого натворили?
- Мы с мамой ничего, а вот отец из-за халатности допустил аварию и разрушение реактора четвёртого энергоблока. Из-за этого был нанесен серьезный ущерб городской инфраструктуре. Пытаясь устранить аварию, он умер. Несчастный случай. Чтобы возместить нанесенный вред, все счета семьи были арестованы, а ценное имущество продано. Итого мы солидарно остались должны почти один миллион восемьсот тысяч юнионов.
- Да, ну вы и влипли. А откуда же тогда эти деньги? –уточнил смотритель, показывая рукой на коммуникатор.
- Тут все просто, - я посмотрел в потолок и уже на автомате не спеша произнес давно заученный текст, - «несовершеннолетний, достигший шестнадцати лет, может быть объявлен полностью дееспособным, если он работает по трудовому договору, в том числе по контракту, или с согласия родителей занимается оплачиваемой деятельностью. Объявление несовершеннолетнего эмансипированным производится по решению органа опеки и попечительства - с согласия родителей либо при отсутствии такого согласия – по решению суда».
Юрий слегка помотал головой, не донца понимая, что я только что сказал. И озадаченно посмотрел на меня.
- Суд решил, что для скорейшей выплаты долгов и в целях моего самостоятельного заработка мне можно наниматься на работу и получать за это оплату. Мама, конечно, сначала возражала и доказывала суду, что сама справится с выплатами. Даже хотела предоставить график выплат на двадцать пять лет. Но работодатель не стал его утверждать и намекнул на возможное увольнение. А органы опеки и попечительства ненавязчиво напомнили моей маме, что при серьезном ухудшении качества жизни несовершеннолетнего, то есть меня, они быстро изымут из неблагополучной семьи, - от этих воспоминаний в горле накатил ком.
Юрий не прерывал возникшей паузы. Это не было похоже на задумчивость. Видимо, мои намокшие глаза вызвали в нем какое-то оцепенение, потому что он не понимал, что делать, если меня накроет истерика. Но свои слезы от этой истории я давно уже выплакал, поэтому продолжил свой рассказ.
- В целом я рад такому жестокому решению. Мама действительно скоро лишилась должности младшего научного сотрудника в серьезном биологическом исследовании. Выплатить долг она уже не могла. Мы почти полгода жили в 4 секторе Терры без надежды на нормальную жизнь. Школу я бросил, так и не сдав выпускные экзамены за старшие классы. Было распродано почти всё, что имело хоть какую-то ценность, в том числе личные вещи. Без посторонней помощи я всё чаще представлял выселение в 5 сектор и скорую смерть от руки бандитов. Чтобы какие-нибудь тёмные дельцы в первые же дни не поймали меня в подворотне и не заставили работать за гроши под угрозой увечий, я занялся спортом. Но всё обошлось.
- Обошлось ли?
- Да, сестра Агнес регулярно присылала нам денежные переводы, хотя юридически могла этого не делать. Все-таки собственная семья. А потом неожиданно мамина приятельница открыла со своим мужем ресторан органической кухни. Мама стала работать официанткой, а я уборщиком помещения.