Чтобы проверить свою догадку, я нащупал в примятой зеленой поросли выплюнутую мной травяную жвачку. Отщипнув кусочек, я положил ее в рот и осторожно пожевал. Безвкусная влага снова заполнила мой рот, но спазм уже не сковывал моё горло. Тогда я смело стал закидывать остатки еще теплого комка себе в рот. Только высосав всю доступную мне влагу, я выплюнул получившееся месиво. Это злоключение сбило меня со счета.
Переборов нежелание вставать, я резко вскочил на ноги, застонал и двинулся дальше. До того, как совершенно выбиться из сил, я смог совершить всего пять больших переходов. Уже не имея сил добраться до ствола большого дерева, которое валялось на расстоянии десяти шагов, я долго сидел, опустив плечи. Ни о чем уже не думаю, не видя и не слыша ничего вокруг, не испытывая жажды и голода.
Вздохнул, зачерпнул ладошкой в рот несколько глотков мутноватой воды и, преодолевая сковывающее тело оцепенение, достал из кармана припасенную горстку червей. Я положил ее в рот и вдруг почувствовал подступающий голод. Чтобы утолить его, дополз до поваленного дерева. Отверткой оторвал несколько кусочков коры и начал жевать эту горькую субстанцию вперемешку с червями.
Перед тем как двинуться снова в путь, я отломал от дерева 2 рогатины. Я неумело начал опираться на самодельные костыли, но идти становилось все труднее. Новые пятьсот шагов я не осилил. Я смог пройти только триста шагов и, ругаясь на самого себя, повалился под раскидистое дерево. Сон мой был глубокий.
Проснулся я от странного писка в ушах. Открыв глаза и оглядевшись по сторонам, ничего странного я не увидел. Видимо это последствия полученного сотрясения, потому что птицы перекрикивались где-то в ветвях деревьях совсем иными звуками.
Первым делом я размотал куски ткани и внимательно осмотрел ноги. Правая нога была раза в полтора больше левой. Пальцы на ней торчали в разные стороны, точно ступня стала силиконовой и ее надули воздухом. Цвет у обоих ног был более темный, чем вчера.
Неожиданно среди других шумов леса, которые я почти перестал слышать, писк стал сильнее. Звук постепенно нарастал. Сначала подумал, что всё это мерещится от усталости и травмы головы. Закрыл уши руками, но звуков не услышал. Я убрал ладони от ушей и понял, что прерывистый писк становится громче. Это пираты ищут меня? Я почувствовал, как внутри меня всё похолодело. Сердце пропустило несколько ударов.
Чтобы не крикнуть от резкого вскакивания на ноги, я перекатами устремился под кусты. Страх придал силы. Даже оцарапанная о ветку щека не огорчала меня. Теперь меня трудно было заметить оптическим осмотром. Мысли о том, что у пиратов были термодатчики, я гнал прочь вместе с накатившим головокружением.
Прерывистый писк приближался и раздавался где-то совсем близко. Я еще крепче прижался к земле, исподлобья наблюдая за тем местом откуда нарастал гул. Поисковый дрон приближался к месту моего недавнего привала, где я свернул в лес. Я затаил дыхание. Дрон не остановился и пролетел дальше, ловко обогнув ствол дерева. За летающим «глазом» я ожидал увидеть пиратский скутер. Но даже по прошествии пары минут ничего не произошло. Шум постепенно угасал, и уже откуда-то издали раздавался еле различимо. Дождавшись, когда писк стихнет, я выбрался из своего укрытия. Стало очевидно, что кто-то ведёт мои поиски. Но друг он мне или враг не было понятно.
После этого события я двигался теми же отсчитываемыми по шагам переходами. Отдыхал, пил, ел. Но теперь я делал это осторожно. Приходилось обращать внимание на каждый шорох. Головой я лишний раз не вертел. Но глазами я постоянно искал движение по сторонам. Пираты были для меня опаснее волчицы, чью месть за убитого волчонка я когда-то ждал.
«Все будет хорошо!» — подбадриваю я себя и продолжаю свой нелегкий путь. Но ноги болят острее. Желудок уже не получается обмануть кусочками молодой коры, которые я время от времени обрывал по пути и грыз, или горьковатой на вкус травяной жвачкой. Черви мне попадались не всегда. Порой я бросал попытки найти их, утыкаясь отверткой в корни деревьев. Сил на безрезультатные поиски я тратить не мог. Приходилось делать их запасы в кармане, когда удавалось найти пару лишних особей.
В очередной раз вставая с поваленного дерева, держась за ветки, я не смог встать. Когда же это удалось сделать, я попробовал сделать шаг и моментально упал от слабости и от какой-то страшной, отдающейся в каждом нервном окончании боли в правой ступне. Неужели это все? Слабость жестоко прижимала меня к земле. Неужели все эти пройденные километры были напрасной попыткой сообщить семье и Гильдии о своей судьбе?