Сейчас, на дирекции, Игорь Владимирович почти не слушал того, что говорил Никандров. Он уже привык просеивать слова своего второго заместителя, останавливая внимание только на конкретном. Игорь Владимирович думал о том, что на этот раз ему самому придется ехать в Москву с наметкой тематического плана, чтобы заодно позондировать почву (осторожно, конечно, не раскрывая карт), нельзя ли включить в план работу группы Яковлева.
Привычно сохраняя на лице выражение внимания, Игорь Владимирович изредка взглядывал на Никандрова, а сам перебирал в памяти фамилии министерских специалистов, прикидывая, кто из них поддержит его, а кто будет противником. Никандров что-то говорил о фундаменте вибростенда, о системе вентиляции помещения блоков электронной машины, как всегда это было, что-то относящееся к хозяйству, к договоренности со специализированной конторой, ведущей монтаж вибростенда. Игорь Владимирович не слушал, слова Никандрова были лишь фоном для его размышлений, и в то же время он все-таки контролировал разговор, и поэтому, когда Никандров произнес: «…микроавтомобильчики для детского автодрома», — Игорь Владимирович сразу встрепенулся.
— Так, — сказал он. — Это любопытно. А вы не поинтересовались, где Дворец пионеров собирается изготовить эти автомобили и сколько штук? — Игорь Владимирович пристально взглянул на своего заместителя.
— Нет, — растерянно ответил Никандров и нахмурился. Нижние веки у него были сморщенные, отвисшие, и поэтому, нахмурившись, он стал похож на старого барбоса. Игорю Владимировичу почему-то стало жаль его, но тем не менее он жестко сказал:
— Когда вам что-нибудь предлагают, то прежде всего старайтесь собрать побольше информации, самое легкое — это отказать, как вы сделали. Пожалуйста, свяжитесь с директрисой Дворца и разузнайте все: где, сколько, каковы их финансовые возможности?
— Это ведь почти игрушка, я поэтому и сказал сразу, что институт этим заниматься не будет, — с нотками упрямства в голосе, но тихо ответил Никандров.
— Но кто-то же должен помочь детям. И дело хорошее — приучить их к технике. А другой конторы, которая могла бы сделать эту работу, в городе нет. Так что не ждите, пока обком партии вмешается, — тогда все равно не откажемся. Словом, разузнайте все, — еще жестче сказал Игорь Владимирович.
— Хорошо, — недовольно ответил Никандров. А у Игоря Владимировича вдруг поднялось настроение, и дальше он вел заседание дирекции в своей обычной манере, стремительно и весело. И когда все разошлись, он распахнул несколько створок стеклянной стены и стал шагать вдоль нее взад и вперед, с удовольствием ощущая свежесть вечернего воздуха, колеблющего желтый шелк занавеси.
Эта просьба городского Дворца пионеров спроектировать автомобильчики для детского автодрома открывала кое-какие перспективы. Вряд ли министерство будет возражать против такого дела, пусть даже и платить им нечем за проект, этим пионерским организациям, — Игорь Владимирович прикидывал, не удастся ли сразу расширить работу. Может быть, не только детский автомобиль, но и коляска для инвалидов, а там — чем черт не шутит? — и массовый микроавтомобиль. Значит, надо создавать группу, а она — вот она, готова… Нет, определенно, в этом автомобильчике что-то было. Игорь Владимирович уже предчувствовал, понимал, что есть возможность каким-то образом (да, непросто, совсем непросто будет) связать проект детского автомобильчика с работой Григория Яковлева. «Рановато меня в предатели записывать», — весело подумал он и тут же снова почувствовал обиду, вспомнил утренний разговор, набычившегося Григория, жестяной голос жены…
Игорь Владимирович сел за письменный стол, настроение снова испортилось. Какие у них основания не верить ему, особенно у Григория? Да, он, Игорь Владимирович Владимиров, боится поражения, он хочет увидеть этот автомобиль живым, — может быть, последний автомобиль в своей жизни. Он считает этот автомобиль своим, — есть у него такое право. И если бы не он, Владимиров, то не был бы Гриша Яковлев инженером-конструктором (ведь так, действительно, если только быть объективным), работал бы себе на заводе, ну, стал бы начальником цеха — поток, автоматические линии… Карбюратор — не машина, только деталь. Кто увидел в том гаражном слесаре настоящего конструктора? Кто перетащил того инженера, уже погрязшего в заводской текучке, в институт? Он даже идти не хотел (понятно, конечно, — он до сих пор, кажется, любит ее…), один труд переломить его упрямство чего стоил!