— Садитесь, пожалуйста, — даже не взглянув на ее удостоверение, сказал Игорь Владимирович и кивнул Ксении Ивановне успокаивающе.
Секретарша вышла.
— Так. — Игорь Владимирович сел, отодвинул в сторону корректуру и положил ладони на стол. — Не совсем понимаю, чем наш институт может быть интересен вашим читателям. У нас, в основном, работы узкоспециальные и частные. Работаем на автозаводы, а они выпускают конечную продукцию — автомобили, о них и надо писать, наверное. — Он внимательно пригляделся к девушке, заметил искусно обесцвеченные под седину волосы, высокую шею, придававшую голове гордую посадку, заметил и какую-то неуверенность в живых темных глазах. «Неопытна, волнуется», — подумал он и отвел взгляд.
— Вы меня не совсем поняли: институт интересует меня постольку, поскольку с ним связана ваша работа. Я ведь собираюсь писать очерк о вас, — мягко, но уверенно сказала девушка, скользнула по лицу Игоря Владимировича взглядом и улыбнулась сдержанно лукавой и ободряющей улыбкой.
У Владимирова сразу исчезли предположения о ее неопытности и волнении. Он даже смутился слегка, чего с ним почти никогда не случалось в женском обществе. «Старею», — подумал он и, как ни странно, испытал при этом озорное веселое чувство. Не отводя откровенно оценивающего взгляда от молодого девичьего лица, спросил:
— Что же вы будете писать обо мне, Софья Николаевна?
— То, что вы расскажете, Игорь Владимирович, — последовал быстрый ответ.
— Ну, знаете, я ничего такого вам рассказать не могу интересного. Пришли бы вы лет эдак двадцать назад, когда я занимался непосредственно конструированием и был, вероятно, ненамного старше вас, тогда бы я вам наговорил с три короба. А сейчас… — Игорь Владимирович улыбнулся, поймав себя на легком кокетстве, но все-таки закончил: — Сейчас я — дедушка автомобилестроения.
— А вы не могли бы хоть на время стать ненамного старше меня?
Игоря Владимировича даже в жар бросило от этого насмешливого вопроса. «Ого, она игрок похлеще тебя», — подумал он с внезапным раздражением и ответил осторожнее:
— Смотря для чего.
— Ну, расскажите, пожалуйста, о вашей довоенной разработке микроавтомобиля. Ведь для того времени это была очень совершенная конструкция, и если бы не помешала война… — Она легко нагнулась и из сумки, стоявшей на полу возле кресла, достала небольшой диктофон. — Если бы не помешала война, то, наверное, автомобиль пустили бы в серию. У вас курить здесь можно?
— Пожалуйста. — Игорь Владимирович, привстав, пододвинул ей пепельницу и подумал: «Черт возьми, эта Соня, кажется, подготовилась!» и тут же пришло подозрение. Игорь Владимирович был уже почти уверен в том, что за этой журналисткой стоит кто-то другой, знающий. Молодой девушке ни за что бы не докопаться до той довоенной работы Владимирова, да и в институте никто не знает о ней, никто, кроме Гриши Яковлева. Значит, Григорий? Но Игорь Владимирович сразу же отбросил эту мысль. Нет, Яковлев не тот человек, чтобы подсылать к нему хорошеньких журналисток. И смысла в этом нет. Тогда — кто? И зачем? Он рассеянно оглядел кабинет, посмотрел на очищающееся, но все еще серое небо и сказал небрежно:
— Да, знаете, не было никакой разработки, а уж тем более — конструкции, — и улыбнулся насмешливо.
Она закурила длинную сигарету, не спеша, со вкусом затянулась, сложив сердечком красивые полные губы. Снова нагнулась к сумке и достала микрофон, похожий на маленькую автомобильную фару. Во всех ее неспешных и точных движениях была какая-то роскошность уверенной, знающей свое обаяние женщины.
— Но об этой машине писали тогда в прессе, называли новым словом в технике. — Журналистка соединила шнур микрофона с диктофоном и вопросительно взглянула на Игоря Владимировича.
Он ощутил скованность от сетчатого глазка микрофона, направленного прямо в лицо, оттого, что не он владел инициативой в этой беседе. Это было неприятно, но опыт ученых советов, на которых ему, профессору Владимирову, приходилось выступать, опыт лектора и руководителя крупного института все-таки выручил.
— В те годы о многом писали восторженно и оптимистично, такие уж были романтические времена. Теперь пора более жестких технических и научных оценок, — с насмешливой грустью сказал он. — Так вот, не было законченной конструкции, единственное, чего добилась наша группа (я ведь не один работал), это — метод перспективного конструирования. Он применялся всегда в конструировании техники стихийно, но нам удалось сформулировать, что ли, его в законченном виде применительно к автостроению. Этим методом пользуются и сейчас, то есть прогнозируют развитие конструкции автомобиля того или иного назначения и результатами прогноза руководствуются при конструировании. Я достаточно понятно выражаюсь?