Ольга заставила себя сказать несколько слов:
— Не надо думать, что мы вдруг решили ликвидировать нормы выработки. Нет, конечно! Наоборот, надо добиваться, чтобы нормы непрерывно выверялись с учетом прогресса техники и совершенствования технологии…
— Ольга Владимировна, надеюсь, понимает, — сказал с привычной долей язвительности Озолов, — что надо будет еще более укрепить экономическую службу, ввести дополнительные обязанности для плановиков и экономистов.
— Ольга Владимировна понимает, — тихо ответила Ольга. — А все ли понимают…
— Подождите, — Озолов, как обычно, сумел утяжелить интонацией свой довольно высокий голос, — кто чего не понимает — потом. Сейчас я к мастерам. Надо, чтобы мастера помогли рабочим составить личные планы. Понятно, Борис Иванович? Спрашиваю вас, ибо вы тут единственный из мастеров. И это, кстати, неправильно.
Мастер и секретарь парткома ответили одновременно, что-то вроде двойного эха получилось:
— Понятно.
— Неправильно.
Преодолевая свое похожее на равнодушие оцепенение, Ольга продолжила:
— …Все ли понимают такую простую вещь: что, если комсомол не возьмется?
Комсомольцы задвигались на своих местах, зашептались. Из шепота выявились реплики погромче:
— Раз личный план у каждого члена бригады, значит, ты личность, а спроси тебя: что это такое?.. На заводе в Москве я с ребятами разговаривал, они на эту тему здорово рассуждают. А у нас…
Голос был Владимира Веприкова. Все заметили, что Юлия Дерюгина стала подталкивать его, когда он замолчал.
Секретарь парткома охотно предложил:
— Пожалуйста, продолжайте, Володя!
Но Юлке так и не удалось «вытряхнуть» из Веприкова продолжение его речи.
— Потом скажу, — выдавил наконец Владимир.
— Итак, додумались и москвичи и мы до «средней линии», — повторил Иванов, — а теперь я предоставляю слово Александре Матвеевне.
Лаврушина подошла, к небольшой грифельной доске, заранее принесенной в партком, начертила прямоугольник, провела диагональ. И, наверно, многие подивились тому, с каким достоинством и уверенностью держится Александра Матвеевна, кажется, никогда раньше не выступавшая ни на каких больших собраниях. «Значит, не говорильня для нее это», — подумала Ольга.
— Ну вот она, «средняя линия», или «угол подъема», — свободно сказала Лаврушина. — Так, по диагонали вверх, должна расти производительность труда. Москвичи очень хорошо придумали, и мы предлагаем всех рабочих условно разделить на три категории. По производительности труда. Кто выше «средней линии», или, иначе, говоря, «угла подъема», кто на ней и кто ниже. Наша, так сказать, «первая сборная», — Лаврушина взглянула на Юлку Дерюгину и улыбнулась ей, — указывает потолок возможного, то есть того, что можно выжать, чего можно достичь сейчас с помощью техники. Но те, кто пока ниже средней линии, наш резерв. Отказаться от него мы никак не можем… Много у нас заведомых лодырей? Нет, немного, слава богу. Но довольно много таких, кто еще не освоил специальность. Или места своего настоящего не нашел. Или техникой не овладел. Но если даже такого техникой и организацией прижмешь, тут и он выдаст свои возможности.
— А вот здесь мы подходим к самому главному, о чем мы в парткоме вчера и позавчера думали до глубокой ночи! — торжественно произнес Иванов.
«Самое главное» доклада заинтересовало Ольгу вопреки сковывающему ее оцепененью. Исходя из схемы «угла подъема», секретарь парткома предлагал разносторонний план мероприятий, которые обеспечили бы неуклонный рост производительности труда, причем не только на их заводе:
— Инженеры и техники также должны иметь личные планы. Главное их содержание — создание рабочим наиболее благоприятных условий для высокопроизводительного труда!
— И при таком подходе, — оживляясь, подхватила Ольга, — ликвидируются наши парадоксы, когда мастера возят тачки! Внимательный анализ покажет, что здесь слабое место, и заставит администрацию серьезно продумать вопрос о разнорабочих… И в социалистических обязательствах цехов надо запирать: «Изучить и использовать все резервы техники и времени на каждом рабочем месте».
— Вот именно, внимательный анализ, — в тон Ольге продолжал секретарь парткома. — Мы будем искать причины отставания той категории, которая ниже «средней линии», не абстрактные общие причины отставания, а конкретные. Правильно критиковал меня товарищ Черенцов — жаль, нет его сегодня, — что нельзя думать только о бригаде в целом, мол, бригада сделала, бригада перевыполнила, нельзя забывать, что та же, например, бригада монтажниц — это двенадцать характеров, кроме самого бригадира, двенадцать биографий, двенадцать личностей. Одна ниже «средней линии», потому что со здоровьем у нее плохо, а у другой муж пьяница, она изматывается с ним, а третью в автобусе так затолкали, что она в цехе уже ничего не соображает…