Первая возникла так.
Работая над картиной «Наставница и ученица», Люция Александровна сблизилась с Анной Шуматовой — ходила с ней в цеховое кафе, в огромную библиотеку производственного объединения, на вечера во Дворец культуры.
В библиотеке Люция Александровна заметила, что ее знаменитая резьбонарезчица интересуется не только художественной и технической литературой, но также альбомами по архитектуре.
— Все хочу найти, как выглядели раньше красноборские сказочные строения, сейчас они почти совсем разрушены. — объяснила Шуматова.
А вскоре после того Люция Александровна провожала ее домой через Красный Бор, мимо уникальных архитектурных памятников, о которых она знала больше понаслышке.
Будто отвечая на невысказанный вопрос художницы об истоках необычного интереса работницы к архитектуре, Анна застенчиво сказала:
— Знаете, когда у меня работа ладится, руки точные, все рассчитано и в ритме идет, мне чудится, будто я возвожу прекрасное здание и оно растет, как в сказке, ввысь, на века. Откуда фантазия такая, сама не пойму.
— Вы правы, в архитектуре, действительно, наглядно запечатлены ритм, гармония, — согласилась Люция. — Хотя я не специалист.
— И я тем более! — воскликнула Анна. — Но взгляните, как еще задолго до нас точный расчет превращался в красоту!
Они шли вдоль фигурного моста, изумительного произведения русского зодчества.
— Гибнет красота, — сказала Анна, и голос ее отяжелел, — видите, дыры зияют, опоры покосились, любому прохожему ясно, что мост в аварийном состоянии. А почему? Любой местный житель знает! Начальники управления капитального строительства, Люция Александровна, фамилии их тоже всем известны и ненавистны стали — Шкуров и Ворев ничего не делают, хотят без риска уйти на пенсию с больших окладов! А директор здешнего института, Мараньев, их поддерживает, ему выгодно. Пока никакой реставрации нет, институт здешний спокойно ведет свои опыты! Вспомню, что гибнет красота, и руки опускаются. Собиралась в газету написать, да непривычна для меня писанина.
— Господи, в самом деле паук, паутина! — вырвалось у художницы.
— Паутина во всех строениях от запустения, — согласилась Анна. — Но снег намного хуже, видите, он забился во все каменные извилины, лепестки и складочки, снег тает, вода точит архитектуру! Любой руководитель ЖЭКа заботится об уборке снега со зданий, которыми он ведает. И только, работники управления капитального строительства, Люция Александровна, не побеспокоились хотя бы об очистке снега, если уж не о временной кровле над московским сокровищем! А в своей конторе, люди говорят, души понастроили себе и ванны, для того временный водопровод провели, на глазок, без всякого проекта и согласования с инспекцией охраны памятников, ну и подрыли опоры фигурного моста. Преступники они — вот кто! — Резьбонарезчица махнула рукой.
Люция Александровна загорелась негодованием, как с ней всегда бывало, когда обнаруживалась наглая циничная скверна. Пообещала Анне, что сама напишет — прежде всего в многотиражку, а дальше посмотрим куда. Заголовок статьи будет такой: «Что мешает работать Анне Шуматовой?»
— Вы ведь сказали, Анна Сергеевна, что у вас руки опускаются, когда вспомните о гибнущей красоте!
— Разлаживается настроение, верно.
В тот же вечер Люция Александровна переговорила по телефону с редактором многотиражки. Тот сказал, что тема важная, поворот ее неожиданный и придаст статье дополнительную значительность, так как рабочий читатель увидит широту кругозора и духовное богатство Анны Шуматовой.
Когда Крылатова принесла готовую статью, редактор прочитал, воодушевленно одобрил и сдал в набор с пометкой «Срочно».
Но дни шли — статья не появлялась. Крылатова позвонила редактору — в чем дело? Он извинился за проволочку, объяснил, что материал послан на консультацию, поскольку насыщен спецификой, в которой редакция не компетентна.
Люция Александровна еще поработала над статьей и предложила ее заместителю главного редактора центральной газеты, которого хорошо знала по Советскому Комитету защиты мира. Тот сказал, что тема важная, хорошо видна многогранная личность советской труженицы, возмущенной бесхозяйственностью и кровно заинтересованной в сохранении уникального памятника архитектуры и садово-паркового искусства. Статья была сдана в срочный набор. Публикация ее откладывалась из номера в номер. Кажется, материал посылали для согласования директору научно-исследовательского института Мараньеву, проявляющему большую заинтересованность в судьбе Красного Бора.