— Белла — жена… Жена — Белла… — почти механически бормотал Гориев, спускаясь в блиндаж разведчиков.
— Убили твою «жену», парторг! Самому придется обед варить, — встретил Павла негромкий голос, Павел вздрогнул от неожиданности. В следующую секунду он понял, что убит командир взвода Голубев. Если со взводом на задание шел Гориев, уже не требовалось присутствия Голубева. И, оставаясь в блиндаже, тот всегда варил обед на двоих, как самый заправский разведчик — «жена», хотя по званию и по должности ему не положено было делать это.
По узкому проходу между земляными нарами Павел добрался до своего места, которое уже давно привык называть постелью. Место Гориева было крайним от стола, под окном, занавешенным пестрой немецкой плащ-палаткой. На столе горел туго смотанный кабельный провод — распространенное освещение в блиндажах. Самодельная лампа из снарядной гильзы была часто излишней роскошью, поскольку требовала бензина или керосина. Смотанный кабельный провод зажигали с одного конца, горела изоляция и резина; страшно коптила, горела неровным беспокойным светом, но сравнительно ярко.
Павла клонило ко сну. Голова стала тяжелой. Дремота путала мысли и ощущения. Блиндаж казался не то ялтинским ущельем Учанкош, не то Красной пещерой, что возле Симферополя, — экзотикой, знакомой с детства. Сосед по нарам, Дмитрий Орлов, приподнялся и взглянул на Гориева недобрым взглядом.
Сделав над собой усилие, Павел сказал свежим голосом:
— Отдыхайте, Дмитрий. Капитан Березов приедет после обеда, — и закрыл глаза.
…Соседу Гориева по нарам Дмитрию Орлову не спалось. Он снова переживал минувшую ночь.
Облака, слава богу, то и дело заслоняли луну. Светлая ночь будто проваливалась в необъятный омут. Пользуясь темными провалами, ползли разведчики. От снега пахло осыпавшейся хвоей, мерзлой корой, заячьим пометом и металлом.
Вдруг стал бить немецкий пулемет. Может, боевым чутьем догадались о передвижении разведчиков? Или даже обнаружили их? Пулемет бил с короткими перерывами так близко, что, казалось, было слышно, как от стрельбы звенит обледенелая проволока перед немецкими траншеями.
В промежутки тишины Орлов стал торопливо резать проволоку. Невольно зажмуривался при звуках металлического лая. Все движения Дмитрия были инстинктивны. События развертывались независимо от его воли, словно он был безотказно действовавшей частью, щупальцами громадной выверенной машины.
Но в какой-то миг тишины, когда немецкий пулемет молчал, а торопливо разрезаемая проволока, казалось, оглушительно звенела, ясное осознание происходящего пришло к разведчику.
Это был миг осмысливания действительности и подчинения ее человеку, хотя могущество человека выразилось в очень простом решении. Настолько простом, что его трудность можно оценить, лишь представив себе воочию лилово-голубую вечность, пулеметный лай, нанизанные на проволоку и похожие на черепа консервные банки с черными немецкими этикетками.
В момент высшего напряжения физических сил, инстинктивно разрезая проволоку тогда, когда смертельный огонь затихал, человек понял, что его действия неверны. Оценил обстановку и принял решение.
— Резать, когда он стреляет, — прошептал Орлов, — он слышит нас, когда молчит.
Это был немаловажный момент в жизни разведчика, момент приобретения боевого опыта. Но Орлов не понял этого даже сейчас, вспоминая минувшую ночь, как не понял и тогда, лежа под пулеметным огнем…
О чем он думал тогда? Кажется, ни о чем. Он просто знал, что надо выполнить приказ, взять «языка».
И вот он вместе с товарищами спрыгнул в немецкую траншею. Прыгая, подвернул ногу, невольно нагнулся, и выстрел в упор по счастливой случайности не задел его.
Молниеносным сильным рывком Орлов сбил немца с ног и, как еще никогда не случалось с ним, спортсменом, искренне уважающим правила борьбы, стиснул безумными руками шею поверженного противника. Впрочем, пленный был живуч. Тащить его в штаб? Как бы не так! Орлов почувствовал себя хозяином в логове врага. Часовые обезврежены. «Язык» никуда не денется — лежит связанный под охраной одного из разведчиков. Неужели не сделать несколько шагов вперед, хотя бы из любопытства? Может быть, рядом офицерский блиндаж?