— Работа такая, — Ярослав пожал плечами. — Можно тебе посоветовать не разговаривать с незнакомцами?
— Особенно с чёрными котами, — хихикнула Ира. Зарецкий вежливо улыбнулся; похоже, не оценил шутку. — Я даже не знаю, о чём мне нельзя разговаривать. И, если честно, знать не хочу.
— В этом порочность нашей системы, — задумчиво проговорил Ярослав. Макс, как раз сделавший паузу в громогласных излияниях, заинтересованно обернулся. — Защищая себя от хаоса, она отбивает у людей всю охоту стремиться к знанию. Неудивительно, что наша наука так отстаёт от минусов.
— Уши вянут, — улыбаясь во весь рот, прокомментировал Макс. — Ярик, можно хоть на отдыхе без дум о высоком?
— Кто это тут на отдыхе? — едко спросил Зарецкий. Ире на миг стало жаль их разговора, почти доверительного, а потом летний ветерок унёс и эту случайную печаль.
— Ну а что, при исполнении, что ли? — фыркнул Макс. — Мы ж даже в местный магконтроль не зашли. Значит — частный неформальный визит, то есть отдых.
Оля непонимающе посмотрела на обоих и на всякий случай хихикнула.
— Вот это, что ли, ваши хвалёные ворота? — ворчливо осведомился Некрасов, кивая на увенчанную золотым куполом белокаменную громаду. — Было из-за чего ноги бить.
— Они очень древние! — возмутилась Оля. — Памятник архитектуры!
— Всяким старьём у нас Андрей интересуется, — фыркнул Макс. — Так, вы как хотите, а я иду есть. Вот хоть сюда!
Он решительно свернул к ближайшему кафе. Оля, всем своим видом выражая кокетливое недовольство, побежала следом. По правде говоря, Ире больше хотелось остаться на свежем воздухе, под ласковым летним солнцем, чем нырять в темноту полуподвального зала.
— Идём, — поторопил её Зарецкий, — пока Макс не уничтожил все запасы съестного.
Макс и впрямь ни в чём себе не отказывал. Мельком изучив меню, Некрасов озвучил официантке весьма обильные пожелания и заявил, что банкет за его счёт.
— Для всех, кроме тебя, — прибавил он, обвиняюще ткнув пальцем в сторону Зарецкого. — Потому что ты злодей. И зарплата у тебя больше.
— Уймись уже, — флегматично протянул Ярослав. Говорливый младший офицер, похоже, утомил его.
Макс, как ни странно, послушался: сбавил тон и прекратил трещать обо всём, что приходило на ум. Красивым жестом передав винную карту Оле, растерявшейся от вида здешних цен, он придвинулся к Ире и негромко спросил:
— Ты как? Может, винца? Если медики разрешили, конечно.
— Нет, не хочу, спасибо, — Ира покачала головой и попросила у официантки минеральной воды. Её вполне устраивало нынешнее настроение, к тому же мешать с алкоголем колдовские микстурки и впрямь не стоило.
Макс тепло ей улыбнулся. Раньше это выходило у него заразительнее. А ведь он тоже обеспокоен… Либо ничего не понимает в происходящем, либо, напротив, что-то узнал и теперь нервничает. Впрочем, на аппетите это никак не сказалось: провозгласив что-то про молодой карьерно растущий организм, Макс запросто умял добрую половину всего, что оказалось на столе. Оля озабоченно поглядывала на опустевшие тарелки — видимо, вспомнила своё опрометчивое приглашение и опасалась за бабушкин холодильник.
— У нас сегодня оплата только наличными, — виновато сообщила официантка, проворно убирая грязную посуду.
— Во дела, — Макс расстроенно посмотрел на экран телефона. — А перевести куда-нибудь можно? Или где тут у вас банкомат ближайший?
— Не напрягай людей, — Зарецкий ловко отобрал у него счёт и вложил в папку несколько купюр. Обрадованная официантка благодарно ему улыбнулась.
— Сколько я должен? — с облегчением выдохнул Макс. Наверное, не очень хотел на полный желудок бежать к банкомату.
— Отработаешь, — хмыкнул Ярослав, первым вставая из-за стола.
Некрасов скорчил в ответ недовольную гримасу и тоже вскочил.
— Я лучше деньгами. Сорняки полоть не стану!
— Хорошо, тогда будешь чинить забор.
Несмотря на их серьёзные мины, Ира поняла, что оба смеются. Даже странно, что она прежде принимала все эти пикировки за чистую монету. Оля вот и сейчас принимает; озадаченно переводит взгляд с одного на другого, сжимая в руках кошелёк.
— А с нас сколько? — отважилась она наконец.
— За вас он три дня будет дежурить по кухне, — постановил Ярослав. Макс довольно заржал.
— Ты не представляешь, на какие муки себя обрёк! Моё кулинарное творчество даже тараканы не жрут.
Окончательно растерявшаяся Оля залилась краской.
— Вы тогда к нам обязательно приходите, — выпалила она. — Так всё честно будет.
— Принято, — важно кивнул Макс и обернулся к Зарецкому: — Ну всё, я свои проблемы с продовольствием решил, а ты как знаешь.
Оля радостно заулыбалась. Не так уж кузина и неправа; Ире подумалось, что она искренне рада будет видеть в гостях обоих контролёров. Рядом с ними как-то спокойнее, а с Максом ещё и весело. Оживший после обеда Некрасов согласился-таки поближе взглянуть на архитектурные древности, лично оббежал по кругу Золотые ворота и наделал фотографий со всех возможных ракурсов.
— Иди сюда, — он обнял Иру за талию, целясь себе в лицо фронтальной камерой. — Будет фотка на память… Улыбнись, всё хорошо!
Он тоже лукавил. Когда всё действительно хорошо, нет нужды напоминать об этом. Макс вряд ли посвящён в какие-то тёмные тайны, но он волнуется за неё — именно за неё, а не за судьбы мира. Ира послушно улыбнулась объективу; фото вышло немного грустным, но вполне симпатичным.
В машине утомлённая ранним подъёмом, прогулками и впечатлениями Оля быстро задремала. Ира поудобнее устроила сестрину голову на своём плече и тоже прикрыла глаза. Солнце сквозило мягким красноватым светом через сомкнутые веки. Славный, вопреки ожиданиям, выдался день.
— Ну? — тихий голос Макса едва-едва перекрывал рокот мотора. — Расскажешь, чем на самом деле был занят?
— Я тебе уже говорил, — так же негромко отозвался Ярослав. — Вон, полный багажник доказательств.
— Мне-то можешь не врать. Следы искал?
— Нету тут ничего. Сделай милость, не мешай девушкам спать.
Оля так и дремала до тех пор, пока гладкий асфальт не сменился ухабистой грунтовкой. Тряска её разбудила; сестрица встрепенулась и принялась охорашиваться, поглядывая на блёклое отражение в оконном стекле. Она выглядела очень довольной.
— Пойдёмте к нам на чай, — настойчиво напомнила Оля, когда машина аккуратно сползла с дороги к бабушкиному забору. — Как договаривались! Самовар поставим, и ба с утра пироги затеяла…
— Самовар! — мечтательно протянул Макс, снова входя в роль жизнерадостного болтуна. — С ума сойти! Ярик, пойдём, а? Сорняки никуда не денутся, я тебе гарантирую!
Зарецкий поколебался с пару мгновений, потом заглушил мотор.
— Если только не помешаем.
— Не помешаете, — ответила Ира, пряча улыбку.
Из дома, на ходу вытирая руки о передник, к калитке спешила бабушка. Иру ужалила совесть: пока они с Олькой праздно гуляли, на кухне вовсю кипела работа. Что ж, по крайней мере, поставить тесто они с утра помогли…
— Здрасьте! — сияющий Макс придержал калитку перед Олей и следом вошёл сам. Бабушка пристально его осмотрела, задержав взгляд на колечке в брови. — Можно я не по протоколу? Меня Максим зовут, очень рад знакомству!
— Здравствуйте, — бабушка радушно улыбнулась. — Антонина Михайловна. Это вы, значит, внучек моих балуете?
— Строго говоря, сегодня больше Ярик, чем я, — Макс указал на задержавшегося у машины Зарецкого. — Но при моём непосредственном участии, это да!
— Ба, скажи Афоньке, чтоб самовар ставил, — суетливо распорядилась Оля. Домовой, высунувший нос из-за входной двери, недовольно прянул чуткими ушами.
— Зачем? Сами справимся, — подошедший Зарецкий вежливо кивнул бабушке и под её цепким взглядом поправил воротник рубашки. — Добрый день. Мы вам не слишком поперёк планов?
— Нет, нет, какое там, — бабушка чуть замешкалась с ответом, словно в самом деле перекраивала в голове какие-нибудь планы. — Проходите, конечно. Олюшка, надо бы в саду тогда накрыть…
Поднявшаяся уютная суета напомнила Ире прежние семейные визиты в Ягодное; правда, теперь вместо мамы у стола суетились они с Олей, а вместо папы с пузатым латунным самоваром возился Ярослав под нескончаемые Максовы остроты. Действовал он со сноровкой, какой сложно ожидать от столичного жителя; Афонька, втайне довольный, что его освободили от работы, ревниво наблюдал за гостями, но с придирками не лез.