— Что ж там за случай такой вышел с упырём? Прошлым-то летом?
Ярослав едва заметно качнул головой.
— А леший его знает, — паренёк с силой поскрёб в затылке. — Мало ли всякого случается… Вроде и было…
На несколько невыносимо долгих секунд повисло молчание. Затем тяжесть исчезла с Ириного плеча; страж принял решение.
— Ну, иди с миром, коль не врёшь, Яр, Ладмиров сын, — проговорил он. — Боги тебе в помощь.
— И тебе, добрый человек, — с видимым облегчением отозвался Зарецкий.
Его пальцы сомкнулись на Ирином предплечье. Не оглядываться, не шагать чересчур торопливо, не то стража заподозрит-таки неладное… Они отошли от городской стены не меньше, чем на сотню шагов, прежде чем Зарецкий нарушил молчание.
— Началось, — недовольно проворчал он. — Теперь с месяц ещё не отпустит, зараза такая…
— Что началось? — тихонько спросила Ира, не уверенная, что ей уже можно говорить.
— Побочные эффекты вероятностных чар, — туманно пояснил Ярослав. — Я ведь снял кольцо. Теперь какое-то время случайности будут работать не в мою пользу.
— Оно было на удачу зачаровано? — ахнула Ира. — Но ты же его не передал, как положено!
— Не передал, — согласился Зарецкий. — Но с руки-то снял. Чёрт с ним. Я теперь хотя бы с высокой долей вероятности знаю, что надо ожидать худшего.
— Зачем ты его снял? — упавшим голосом спросила Ира. Не хватало им ещё неудач на каждом углу! — Мог бы просто заставить этого типа всё отдать…
— Запрещено, — скучным тоном отозвался Ярослав.
— Так присяга же на тебя не действует!
Зарецкий раздражённо вздохнул и на пару мгновений прикрыл глаза.
— Во-первых, действует, — устало сказал он. — Во всех аспектах, касающихся классической магии. Во-вторых, на мне и без присяги достаточно клятв. Кстати говоря, — он вдруг остановился посреди пыльной дороги; Ира тоже поспешно затормозила. — Дай-ка руку. Левую, пожалуйста.
— За-зачем? — заикнулась Ира, нехотя повинуясь приказу. Ярослав крепко обхватил её запястье; прикосновение не казалось обжигающим, но приносило нешуточное беспокойство. — Что ты делаешь?
— Возвращаю взятое слово, — ответил он протокольной формулировкой.
Ира ушам своим не поверила. Она вообще не думала, что такое возможно! Действующий офицер магконтроля вопреки всем мыслимым регламентам повторял, слово за словом, текст некогда принятой клятвы, освобождая Иру от решительно всех обязательств перед государством. Это… это даже не третья статья, это прямое нарушение персональной ответственности! Что сделает с ней безопасность, когда узнает? Что сделает с ним?!
— Зачем? — севшим голосом повторила Ира, когда Зарецкий выпустил наконец её руку.
— Очевидно, чтобы тебя не прихлопнуло Магсводом по возвращении, — огрызнулся он. — Тебе для этого наговорили достаточно. Отличная, чёрт возьми, тактика.
— Какая ещё тактика?
— Сама подумай, — Ярослав отвернулся, оглядывая тянущиеся по обе стороны дороги дикие луга. — Отступать от Магсвода можно, если подчинение закону угрожает твоей жизни. Останься ты во власти милейшего Георгия Ивановича, вариант с угрозой жизни сработал бы автоматически. Но ты от него удрала, стало быть, вполне можешь по возвращении спокойно идти докладывать в безопасность. А заодно и рассказывать о своих выдающихся способностях.
Иру пробрала крупная дрожь.
— Ё-моё… А что теперь делать?
— Помалкивать, блин! Можно было за полдня запомнить принцип?
Испуганная его раздражённым тоном, Ира расстроенно закусила губу. Вот это она влипла… Не подбей её Олька набрать черники, всё было бы хорошо! Или нет? Добрался бы до неё Георгий Иванович по ту сторону границы? Судя по тому, как легко паразит выследил её на Максов день рождения, вполне вероятно, что да, и скорее рано, чем поздно…
— Рассказывай, — велел Зарецкий. — Всё по порядку. Кто тебя сюда притащил?
— Никто, — понуро призналась Ира. — Мы в лес пошли чернику собирать. Я заблудилась, ну и… случайно напоролась на этот разлом несчастный.
— Ничему жизнь не учит, — ядовито прокомментировал Ярослав. Ира сочла за благо пропустить это мимо ушей.
— А перед этим был какой-то грохот, — припомнила она. — Мы обе слышали… И я, и Оля.
— Кузнецов постарался, — кивнул Зарецкий. — Надо было Некрасова оставить следить за разломом, хоть какая от него польза была бы…
— Не говори так, — заступилась за Макса Ира. Получила полный скепсиса взгляд, поспешила сменить тему. — Я этого Кузнецова тут видела, я говорила? Его как-то по-другому называли…
— Само собой. Здесь по паспорту представляться — гиблое дело.
— Точно, — Ира запоздало сообразила, что и сам Зарецкий только что назвался стражникам по-здешнему, хотя и как-то очень похоже. Наверное, так проще воспринимать непривычное имя. — Ну вот… А ещё тут был Щукин! Он меня… ну… в деревню какую-то отвёл. В Вихорские Выселки, — вспомнила она и невольно поёжилась. — Меня там в сарае заперли.
— Сочувствую, — сказал Зарецкий негромко и как будто даже виновато. — В тот же день было?
— Да, вечером… Или нет, подожди, днём… Вроде бы солнце светило, — Ира наморщила лоб. Не сошла же она с ума? — Но было часов восемь вечера, не меньше… Не пойму…
— Не поймёшь, — согласился Ярослав. Им пришлось отступить на обочину, пропуская неторопливо ехавшую мимо телегу; Ира невольно задумалась, не эти ли дюжие мужички пару дней назад везли её в город. — Здесь время идёт по-другому. Раз в пять быстрее, чем по ту сторону.
— Как это?
— Вот так, — Зарецкий пожал плечами, словно речь шла о какой-то банальности из начального курса теормага. — Неудивительно, что я тебя не слышал. Мы от разлома только к полуночи ушли, а там рядом даже эти штуки сбоят, — он тронул спрятанную под воротник цепочку. — Она впервые где-то в половину четвёртого утра сработала — значит, дня через полтора по-здешнему…
— Да, наверное, — Ира на миг зажмурилась, отгоняя воспоминания. — Забыть бы это всё поскорее…
Ярослав понял намёк и с сожалением покачал головой.
— Не выйдет. Ментальная магия не действует на носителя ментальной магии.
— Подожди, — Ира мученически нахмурилась, пытаясь как-нибудь устроить в сознании перевернувшееся вверх тормашками мироздание. — Так ты… То есть я…
— Верно. Это всё из одной обоймы.
— Откуда ты всё знаешь? — вздохнула Ира. И ещё как он при всём при том до сих пор жив? Такое, пожалуй, вслух лучше не спрашивать.
— Меня учили обращаться с даром, — спокойно пояснил Зарецкий. — И не меня одного. Нас таких не так уж мало, хоть и меньше, чем хотелось бы.
— И Щукин тоже?..
— Нет, — Ярослав примолк на время, пока они не разминулись с неспешно бредущей навстречу компанией. — Щукин — обычный колдун, без приложений к способностям. Ты попросту нарвалась на двойника. Забавно, что они сейчас примерно одного возраста…
— На двойника, — страдальчески простонала Ира. — Здесь ещё и двойники есть!
— Не у всех, — Зарецкий поправил на плече лямку тяжёлой торбы. — У нас с тобой, например, нет.
— Поэтому «одинокие»?
— Поэтому, — Ярослав кивнул и бросил на Иру серьёзный взгляд. — В этом суть дара. Лишняя жизненная сила, которой не нашлось места по другую сторону границы. Жизнь, прошедшая через смерть.
Ира потрясённо примолкла. Выходит, здесь могла бы родиться, жить, взрослеть, радоваться и печалиться её точная копия, но что-то пошло не так, и от живого человека осталась только бесхозная равнодушная сила. Да как вообще можно спокойно пользоваться таким даром, зная, откуда он взялся?! Ира обхватила себя за плечи, пытаясь успокоиться.
— Холодно? — обеспокоенно спросил Зарецкий, протягивая ей руку. Ира поспешно отшатнулась.
— Нет, всё в порядке, — выдавила она через силу. — Зачем ты мне это рассказал?
— Чтобы кто-нибудь был в курсе дел, когда безопасность до меня доберётся, — сухо ответил Ярослав и надолго умолк.
Солнце поднималось всё выше, и воздух уже дышал полуденной жарой. Точно так же, как в лугах близ Ягодного, трещали в высокой траве кузнечики; тянувшийся вдалеке лес не казался страшнее, чем тот, куда Олька каждые пару дней ныряет за ягодами. Если бы не изредка попадавшиеся по дороге колоритные встречные, Ира могла бы вообразить, что попросту забрела на прогулке чуть дальше, чем обычно. Будто бы они вот-вот вернутся в деревню, услышат привычный визг газонокосилок и фырчание автомобильных моторов. У дома Щукина — настоящего Щукина — их встретит сияющий улыбкой Макс; обнимет её, согревая простым человеческим теплом. Бабушка скажет, что напекла пирогов, и, может быть, даже вернётся тот далёкий невозможный день, когда всё ещё было хорошо, а Ира об этом даже не подозревала… Да нет, не вернётся. Синяки сошли, как и царапины, оставленные тенью на её горле, но как теперь быть с памятью? Такое даже бабушке не выскажешь. Разве что Зарецкому, но тому плевать на чужие чувства. Всё равно что изливать душу холодильнику.