— Позвольте-ка вопрос!
Сзади сердито загудел клаксон, сгоняя Мишку со светофора. Старов сквозь зубы себя отругал: за дорогой следить надо, а не на публичные рожи любоваться! Всё равно смотреть там не на что — слушать надо…
— Вот вы опять золотые горы обещаете, — грохотал Обарин. Мишка в экран не заглядывал, но готов был поклясться, что политик картинно стучит мясистым кулаком по мягкому подлокотнику. — Это мы каждый раз слышим. А программа, программа-то где? За чей счёт банкет? Из чего вы своё экономическое чудо лепить собрались?
— Это пока конфиденциальная информация, — снисходительно уронил Митрофанов. — Мы не занимаемся дешёвым популизмом. Кстати говоря, расскажите-ка о ваших нашумевших лозунгах. Как вы собираетесь претворять их в жизнь?
Бывалый политикан ел соперника без соли и перца. Даже неискушённый Мишка оценил обороты речи; у простоватого Обарина нет против этого крокодила ни единого шанса. Беднягу, небось, до выборов-то допустили, только чтоб список кандидатов разбавить. Ну, и дебаты позрелищнее сделать, не без этого…
— А у меня всё прописано, как я собираюсь претворять, — с крикливым достоинством возразил Обарин.
— Вы о безоговорочной отмене статей три и семь? — прохладно поинтересовался Митрофанов. — Поосторожнее, Дмитрий Олегович. Это пахнет нарушением присяги. Вы ведь не хотите поплатиться жизнью за предвыборные обещания?
Всеобщий взбудораженный вздох. Это, интересно, было в сценарии?
— Во-первых, никто не собирается безоговорочно отменять статьи, — загромыхал динамик голосом Обарина. — Речь о постепенном их пересмотре. Хватит уже огульно всё запрещать! Давайте двигаться к прогрессу, продуктивно сотрудничать с населением вне сообщества, науку выводить на достойный уровень! Что ж мы до сих пор, как в Средние века: чему наставник научил, то всю жизнь и умеем? А если наставник сам бестолковый? А если научить научит, а воспитать забудет? Ну как тут развиваться-то?
Одобрительный гул. Оказывается, Обарин с его простоватым говорком ближе аудитории, чем его искушённый в интеллигентном злословии противник. Мишка поймал себя на мысли, что, хоть для вялотекущей управской политики эта риторика и кажется свежей, подобные тезисы он уже слышал, и не раз.
— Пожалейте минусов, Дмитрий Олегович, — лениво протянул Митрофанов. — Они способны погибнуть от разрыва сердца при виде какой-нибудь шишиги, а вы собираетесь им показать всё наше сообщество, от магов первой категории до паразитов… Да ещё и допустить всех подряд к любым, без исключения, знаниям. Вы ведь имеете представление, например, о высокоуровневой боевой магии? Существуют чары, не уступающие по разрушительной мощи ядерному оружию. Сколько ходячих боеголовок вы хотите выпустить на улицы российских городов?
— Нисколько, — гаркнул Обарин. — Вы бы почитали нашу программу, Сергей Леонидович, в самом-то деле! Мы предлагаем целый комплекс мер по централизованному ответственному воспитанию и обучению новых членов сообщества, — последнюю фразу он произнёс торжественно, с нажимом на каждое слово. — Гибкую систему общегражданских, служебных и судебных клятв, которые учитывают обстоятельства каждого отдельного случая. Механизмы раннего выявления способностей. Сколько самородков так и проживают всю жизнь, не раскрыв своего дара! Сколько встают по недоразумению на скользкий путь! Давайте уже выведем их из тени, давайте выйдем из тени сами!
Его зычный голос утонул в овациях. Митрофанов и его сторонники, пожалуй, обрели серьёзного соперника. Пускай даже слегка косноязычного, но однозначно симпатичного избирателю. Мишка вырулил на шоссе и прибавил газу. Свешникова занималась политикой; любопытно, кто-то из нынешнего Магсовета её помнит? Какие идеи она исповедовала?
— Браво, Дмитрий Олегович, очень убедительно! — восторженно взвизгнул ведущий, примолкший было на время спора. — Я теперь понимаю, за что люди стояли перед Управой…
В студии по-осиному сердито загудели. Разгон митинга оказался крайне непопулярной мерой; сообщество до сих пор не закончило возмущаться. Несмотря на то, что приказ отдал кто-то из начальников безопасности, вину негласно и при этом единодушно возложили на действующий Магсовет. Состоявший в нём же Обарин как-то умудрился при этом оказаться оскорблённой стороной и, похоже, успешно оседлал волну народного негодования. Случайно ли?
— Дмитрий Олегович, — в голосе Митрофанова вибрировал тщательно сдерживаемый гнев. Понял, похоже, что этот раунд он однозначно проиграл. — Вы ведь отдаёте себе отчёт в том, что человек, снабдивший вас этими идеями, — государственный преступник?
Аудитория охнула, и Мишка едва к ней не присоединился. Блефует или… не блефует? Если нет, то… то шефу полезно будет посмотреть этот ролик. Чёрт, да это вообще всё меняет! Может, безопасность вскинулась вовсе не из-за третьей статьи? Прикрылись ею, как поводом, а причина-то — вот она…
— А как это относится к самим идеям? — невозмутимо спросил Обарин. Массовка озадаченно притихла. Неглуп мужик, леший его подери, хоть и косит под дурачка! — Вы, может, скажете, что у нас нет проблем с обучением молодых поколений? Или что наша наука не связана по рукам и ногам? Я уж скорее поверю в экономический прорыв из-за развития магического знания, а не в туманные планы, которые неизвестно ещё, существуют ли вообще!
Старов оценил. Оценила и аудитория. По объявленным в конце результатам зрительского голосования выходило, что Обарин победил с отрывом: его поддержали добрые две трети зала. Это, конечно, мало что значит; дебаты — ещё не выборы, да и до сентября пока далеко… В отделе обсуждать политику не возбраняется, но шеф не любит влезать во властные интриги. Контроль при нём всегда был подчёркнуто нейтрален; бесстрастная шестерня в государственной машине, очень важная шестерня, очень мощная, очень маленькая. Верховский вряд ли будет рад, если Мишкины догадки оправдаются. Небрежно бросить на весы репутацию, свою и отдельскую, ради чего-то, что кажется безусловно правильным — вполне в духе Зарецкого. Либо всё каким-то непостижимым образом обернётся в его пользу, и тогда развесистые газетные дифирамбы достанутся доблестному магконтролю, либо, что гораздо вероятнее, всё рухнет в тартарары, и первым — шеф. Вернее, вторым, сразу после мятежного подчинённого…
Взвинченный и деятельно-рассеянный, Мишка кое-как припарковал машину у двухэтажной библиотеки и понял, что на вдумчивый разговор не настроен совершенно. А надо — не зря ведь столько ехал! Солнце уже поднялось высоко и вовсю припекало; Старов пристроил под лобовым стеклом светоотражающую шторку, чтобы не нагрелась в салоне чёрная искусственная кожа. Ладно уж, это не должно быть сложно. Чужие близкие отношения, друзья, привязанности… Старушки-сплетницы обычно не прочь о подобном порассказать.
Из двух засевших в царстве тишины и книжной пыли библиотекарш Лялину Мишка определил безошибочно: второй, улыбчивой и румяной, никак не могло быть больше двадцати пяти. Шеф не зря назвал Надежду Андреевну дамой: она полностью соответствовала представлениям Старова о благообразной пожилой интеллигентке. Обозначить её словом «женщина» казалось грубым, а «бабушка» — чересчур нежным. Соблюдая регламенты пополам с седьмой статьёй, Мишка вежливо поздоровался, удостоверился, что не обознался, и показал Лялиной корочку — так, чтобы не видела её коллега. На сухощавом лице отразилось любопытство, озабоченное и озадаченное.
— Леночка, я отойду на часик, — изрекла дама низким резковатым голосом и взбудораженно поправила очки на длинной золотой цепочке. Молоденькая библиотекарша воззрилась на неё, а заодно и на визитёра с простецким жадным интересом.
Стены в тесной каморке, служившей здесь комнатой отдыха, кухней и раздевалкой одновременно, недалеко ушли от хлипких гипсокартонных перегородок. Мишка с трудом затолкал куда подальше жгучее желание натянуть здесь чары тишины; Лялина сразу заметит и почует неладное, а он подчёркнуто просил её о необременительной беседе. Старов был уверен, что ему предложат чай, и ему предложили — пыльно-чёрный, претендующий на изысканное происхождение и страшно вонючий. Наслушавшийся рассказов Некрасова контролёр улучил мгновение и сунул под язык таблетку нейтрализатора. Надежда Андреевна, конечно, маг, но кто ей мешает прикупить в аптеке бутылочку какой-нибудь дряни и держать ради таких вот случаев?