— Прохор! — позвал вдруг контролёр, нетерпеливым жестом заставив дверь приоткрыться. — Иди сюда!
Домовой тотчас возник на пороге, перегородив собой проход. Не пора ли прорываться на волю? Хотя куда ей против боевого-то мага…
— Ты куда дел коробку со старьём?
Прохора вопрос изумил не меньше, чем Иру.
— Со старьём? — возмущённо выдохнул домовой. — Со старьём?! Ох, слыхала бы хозяйка!..
— Слыхала, — нетерпеливо отмахнулся Зарецкий. — Тащи сюда.
— И зачем бы это?
— Затем, что я сказал. Это приказ.
Домовой исторг из мохнатой груди горестный вздох и побрёл вон из комнаты. В его нарочито громком бормотании Ира разобрала «кощунство», «чёрную неблагодарность» и «вопиющее безрассудство»; сложные слова Прохор выговаривал тщательно, будто заученно, но от этого не менее искренне. Зарецкий на всё это никак не реагировал; судя по отсутствующему взгляду, его занимали какие-то глубокие размышления. Домовой вернулся спустя пару минут; на вытянутых лапах он торжественно нёс массивную деревянную шкатулку, запертую на вполне современный магический замочек. Зарецкий безо всякого почтения забрал у Прохора ношу, коснулся блеснувшего золотистым светом кристаллика кварца и откинул резную крышку. Внутрь домового явно не допускали: хранившиеся в шкатулке кольца, цепочки, броши лежали на тёмном бархате в совершенном беспорядке. Ира сощурилась, разглядывая лежавший с краю плоский золотой браслет. Она готова была биться об заклад, что всё это добро — насквозь колдовское, и отнюдь не уровня несчастной «Гекаты».
— Держи, — Ярослав расцепил две переплетённые между собой цепочки и одну протянул Ире. — Передаю во временное владение осознанно, добровольно и без злого умысла.
Ну, точно ведьминской работы вещица! На тонкой серебряной нити висела крохотная тёмно-синяя капелька; просто огранённый до гладкости камень, без символов или надписей. Тонкая работа; обычно что-нибудь всё-таки наносят, чтобы проще было зачаровать. На Прохора смотреть было жалко: бедняга аж дар речи утратил от такого расточительства. Блестящие глазки неотрывно следили, как камешек беззаботно покачивается на цепочке в лучах солнца.
— Что это? — подозрительно спросила Ира. Брать незнакомый артефакт, пусть и из рук офицера магконтроля, было боязно.
— Сигнал тревоги, — пояснил Зарецкий и продемонстрировал вторую такую же цепочку. Нет, не совсем: на той камешек был темнее, а серебряная оправа словно бы оплавилась. Амулету явно довелось побывать в переделке. — На случай, если паразит решит ещё разок до тебя добраться. По личной связке ты меня позвать не сможешь, по телефону звонить — долго. Придётся допотопными средствами…
Ира, поколебавшись, осторожно взяла амулет за замочек. Бабушка наверняка легко угадала бы, что это за штука, но у бабушки сколько лет опыта за плечами! А что, если подвох всё-таки есть? Скажем, вещичка как-нибудь хитро проклята? Не сказать, чтобы Зарецкий проявлял симпатию к новоявленной секретарше — скорее уж наоборот! Предъявит потом безопасникам труп и скажет, что так и было… Да ну, что за бред! Хотел бы — нашёл бы способ попроще. Или, наоборот, поизощрённее, чтобы не нарушать так явно присягу.
— Принимаю во временное владение осознанно, добровольно и без злого умысла, — скороговоркой пробормотала Ира, осторожно застёгивая цепочку. Прохладная и лёгкая — и всё. Как самая обычная побрякушка. — Как она работает?
— Очень просто, — Ярослав надел на шею второй амулет и приподнял подвеску так, чтобы Ире было её видно. — Взять в руку и сосредоточиться.
Ира послушно сжала в пальцах мигом потеплевший камешек. Парная подвеска тут же окуталась мягким синеватым сиянием; на гладкой поверхности стали видны уродливые белёсые царапины. Что же такое случилось с предыдущим владельцем? Помощь не поспела вовремя?
— Вот и прекрасно, — Ярослав с непонятной злостью захлопнул шкатулку и возвратил её оторопевшему домовому. Прохор издал невнятный тоскливый звук. — Ты меня очень обяжешь, если будешь носить её постоянно. И, разумеется, сумеешь вовремя воспользоваться.
Он задумчиво покрутил амулет в пальцах. Ирина цепочка осталась к манипуляции равнодушна; то ли связь между артефактами односторонняя, то ли барахлят повреждённые чары. Ну и ладно. Зарецкому-то зачем её звать? Срочные донесения посылать в безопасность?
— Спасибо, — промямлила Ира. Лучше бы, конечно, эта штука никогда ей не пригодилась. С другой стороны, окажись она в тёмном переулке лицом к лицу с озверевшим от голода паразитом… Тут хоть кому обрадуешься, не только Зарецкому. — Я верну, когда вы этого гада поймаете.
— Посмотрим, — Ярослав улыбнулся как-то сумрачно. Сомневается, что ли, в способностях коллег? — Прохор, ты там закончил или как?
Домовой бросил на хозяина печальный взгляд и без единого слова поплёлся прочь. Ире стало перед ним стыдно — невесть за что.
— Ему это всё не нравится, — заметила она негромко.
— Домового спросить забыли, — фыркнул Зарецкий. — Он всего лишь нежить.
— Он добрый, — возразила Ира и, набравшись смелости, добавила: — И он за тебя переживает.
— Ерунда, — Ярослав залпом допил остатки кофе. — Сейчас закончит копаться, и поедем, пока пробок нет. Ты где живёшь?
— Да не надо, — Ира изо всех сил постаралась, чтобы голос не звучал неприязненно. — Тут же, наверное, до метро недалеко.
Она ожидала, что Зарецкий в присущей ему безапелляционной манере заявит, что в метро ей нельзя, однако контролёр только пожал плечами.
— Как знаешь.
Он поднялся из кресла, однозначно давая понять, что разговор окончен, и в дверях едва не столкнулся с Прохором. Домовой почтительно пропустил хозяина и молча положил ещё тёплые после утюга Ирины юбку и блузку на подлокотник дивана.
— Спасибо, Проша, — искренне сказала Ира и прибавила: — Ты извини, пожалуйста, если обидела.
Прохор только тихонько вздохнул в ответ.
[1] Время бежит (лат.)
XXXIII. Дурные намерения
— Готово, — негромко сообщил Мишка, отнимая руку от рассохшейся штакетины.
Следящие чары получились на отлично: прочные и незаметные, без умения или серьёзного артефакта не засечь. Летёха-безопасник по фамилии Звягин, оглянувшись на выжидательно застывших подчинённых, недоверчиво потрогал перекладину, остался доволен и серьёзно кивнул Старову.
— Миш, будь начеку, мало ли что…
Мишка показал ему большой палец и отступил в сторонку, предоставляя поле деятельности безопасникам. Скособочившийся деревянный домишко, полускрытый за бурьяном в человеческий рост, словно бы затаился, почуяв опасность. Звягин мрачно зыркнул в сторону ошивающихся неподалёку местных жителей — леший его пойми, одарённые или нет — и подал группе знак. Понятливый широкоплечий молодчик ловко подцепил ломиком амбарный замок и очень правдоподобно сделал вид, что дужка сломалась исключительно под нажимом физической силы. Калитка бесшумно качнулась в сторону; за петлями, очевидно, следили.
— Двое — к окнам, — тихо распорядился лейтенант, — и двое — на крыльцо. Серёг, есть тут ещё выходы?
— Да, через пристройку.
— Бери Горлова и туда.
Предоставленный сам себе Мишка пошевелил пальцами, разминая руки. Это нежить можно глушить чем угодно, а с людьми надо аккуратно, чтобы не нарушить ненароком присягу. Безопасники бесшумно растеклись по участку, окружая дом. Звягин, первым поднявшийся на крыльцо, бросил взгляд на чувствительный к чарам амулет.
— Что-то есть. Сигналка, скорее всего, — определил лейтенант и оглянулся на Старова. — Можешь снять?
Мишка кивнул и сосредоточенно прищурился. И впрямь что-то есть, причём довольно топорное. В отделе они от нечего делать задавали друг другу задачки и покрепче, но там на кону была только профессиональная гордость. Чувствуя себя впервые выпущенным на волю стажёром, Старов с великой осторожностью прощупал хитросплетения чужого заклятия и, нервно закусив губу, принялся составлять своё. Сигналка, как же! Нехилый такой сглаз, Костик бы оценил! Небрезгливые ребята тут засели…