Я всё-таки выпил своё шампанское и поставил пустой бокал на стол:
- После общения с вами меня уже мало чем можно впечатлить.
- Правда? – Она чуть опустила голову вниз и бросила взгляд в меня из-под ресниц. – Вы меня смутили своим комплиментом.
- Да ладно вам…
- Тем более, раз уж зашёл разговор, я хочу вам показать то, чего вы ещё не видели и это вас тоже впечатлит.
Она потянула меня к выходу. Я не противился, поскольку оставшийся в зале бывший природоохранный прокурор меня интересовал в меньшей степени.
- Вам, наверное, не приходилось бывать на самом верхнем этаже небоскрёба. – Тем временем щебетала моя попутчица.
- Нет. – Ответил я. – А что там? Личные апартаменты руководства? Пыточная камера? Или великосветский бордель?
- Отнюдь нет. Ваши предположения в корне неверные. Но к чему вам заранее рассказывать, если вы сами всё увидите?
Мы зашли в кабинку лифта, она нажала на самую верхнюю кнопку.
- Не застрянем? – Спросил я, чтобы нарушить тишину.
- И не мечтайте. – Ответила она.
Лифт поднимался довольно быстро, что было непривычно для меня. Цифры, обозначающие этажи, безостановочно трансформировались друг в друга и неожиданно замерли на круглом значении. Двери открылись, и мы вышли наружу. Передо мной лежала абсолютно пустая круглая площадь, а надо мной был стеклянный прозрачный купол. Впрочем, о том, что мы находились под стеклом, можно было догадаться только по нескольким заметным пятнам, царапинам и стыковым линиям на его поверхности.
- Смотровая площадка. – Прокомментировала пресс-секретарь.
Я пошёл вперёд, навстречу Солнцу, которое, казалось находилось вровень со мной. Синее небо едва ли можно было отличить от синего моря. Всё это синее пространство, местами украшенное красно-золотистой киноварью заката уходило вдаль от меня, в какую-то запредельную бесконечность.
- Не останавливайтесь. – Услышал я голос за своей спиной.
Я посмотрел себе под ноги. До края смотровой площадки оставалось всего несколько шагов.
- Идите дальше. Там стеклянный пол.
И она сама опередила меня, ступила ногой в бездну, затем сделала следующий шаг.
- Ну? – Она, стоя на абсолютно прозрачном стекле, выступающем за внешние пределы стен, обернула голову и вопросительно с ожиданием посмотрела.
Я пересилил себя и последовал за ней.
Под моими ногами находилось пару сотен метров абсолютной пустоты, а на самом низу – водная гладь, отливающая падающим на неё отражением светящегося небоскрёба. Казалось, что я завис в воздухе. От взгляда вниз закружилась голова, но я, преодолевая сопротивление своих рефлексов пошёл дальше в пустоту. Видимо, стеклянный пол кольцом обхватывал крышу здания.
- И как? – Спросила, оказавшись снова у меня за спиной пресс-секретарь.
- Нет слов! – Признался я, останавливаясь, но не оборачиваясь назад.
Я жадно вглядывался в уходящее вдаль пространство. Пресс-секретарь поравнялась и встала плечом к плечу со мной. Я улавливал тонкий запах её духов. Сквозь стекло был слышен плеск волн, а откуда-то снизу ветром доносились слабые звуки музыки. Внезапно она сделала шаг вперёд и повернулась лицом ко мне:
- Потанцуем?
- Что? – Не понял я её вопроса.
Она в нетерпении переминалась с ноги на ногу:
- Ну давайте же, потанцуем!
И, не дожидаясь ответа, пресс-секретарь подошла вплотную и положила свою ладонь мне на поясницу. Её глаза, оказавшись совсем вблизи, так близко, как я их никогда до того не видел, словно пытались загипнотизировать меня. Она молчала, но я и без слов, повинуясь её капризу, словно находясь в трансе, слился с ней в движениях танца. Мы кружились под едва доносящиеся звуки танго, а со стороны, наверное, казалось, что парили в воздухе, который был окрашен во всё более густеющую синеву уходящего дня. Я чувствовал упругое тело, которым она прижалась ко мне, ощущал гибкость и податливость движений, мои пальцы улавливали сокращения её мышц, её волосы на особо крутых разворотах, развиваясь, касались моих щёк и шеи. И мы молчали, то ли для того, чтобы слышать ускользающий ритм танго, то ли потому, что нам нечего было друг другу сказать, а может оттого, что нам уже не за чем было разговаривать. Лишь только шарканье ног о стеклянный пол, лишь только обрывки музыки и порывы ветра, лишь только мерный фоновый шум волн сопровождал нас. Шаг за шагом, разворот за разворотом, минута за минутой мы танцевали на этом невидимом стеклянном выступе, уходящем бесконечно вдаль вплоть до горизонта. Мы находились между небом и водой, между Солнцем и Землёй, между полётом и падением, между оптическим обманом и чувственным насыщением. Время галопом скакало вперёд и, в то же время, остановилось, замерло в одной точке, отсчитывая удивительные секунды этого танго в воздухе, меж облаков, в лучах заходящего Солнца, в недосягаемом ни для кого, оттого пустом мире.