Куском валявшейся ветоши я попробовал было протереть одно из окон.
- Поздновато вы уборку затеяли, когда дама уже пришла. – Услышал я упрёк в свой адрес.
- Лучше поздно, чем никогда. – Ответил я первое, что пришло в голову. – Для вас же стараюсь.
Она жеманно улыбнулась:
- Оставьте. Мне от вас нужно совсем другое.
И здесь выдержка мне окончательно изменила.
- Так пора бы уже сказать всё прямо, а не ходить вокруг да около. Я не желаю быть пешкой в ваших играх!
- Успокойтесь! – Ровным голосом ответила она. – Я хочу сказать вам лишь одно: не лезьте в дела корпорации, забудьте обо всём.
У меня перехватило дух:
- Так, значит, я на верном пути. Но вы лично можете не волноваться о последствиях и о своей репутации – это лишь моё дело. Дело принципа.
- Слушайте, - она заговорила уже более эмоционально, - ваш принцип может задеть принципы куда более важные. Откажитесь от всего задуманного, сегодня же забирайте своего приятеля и уезжайте прочь.
Я усмехнулся:
- Это угроза или предупреждение?
- Угрожать вам будут совсем другие люди. Так что, вы готовы послушаться меня?
Я выдержал паузу – наверное так было положено по законам драматургии и ответил:
- Нет.
В глазах её блеснул огонёк ярости, но следующую фразу сказала она совсем спокойно:
- Ну так и оставайтесь здесь, будет время подумать.
С этими словами пресс-секретарь выскочила из офиса и захлопнула за собой дверь. За дверью послышалась какая-то металлическая возня, а затем удаляющиеся шаги. Я подошёл к дверной ручке, подёргал её, толкнул дверь вперёд, но она не поддавалась – видимо была чем-то заблокирована снаружи.
- Ну и к чему это?! – Крикнул я. – Здесь есть другой выход.
Мне, понятное дело, никто не ответил. Я тотчас побежал через чёрный вход вниз по лестнице. Но едва преодолев половину пути, услышал шум заводящегося мотора лодки, а когда добежал до места, где она должна быть пришвартована, то увидел лишь далёкий силуэт, оставляющий за собой шлейф расходящихся волн. Что же, вот и появился повод побыть наедине с собой.
- ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПРОШЛОЕ.
Меня зовут Иван Горн и свою фамилию я получил от прадеда – американского инженера, который приехал работать по контракту на стройки Пятилетки, да так и остался в Советском Союзе, тем паче, что на Западе в те годы царила Великая Депрессия. И я сам по образованию инженер, вот правда работаю режиссёром и оператором у известного видеоблогера Ильи Мусатова. Скажу заранее, что в последний год у меня с партнёром назрели, скажем так, творческие разногласия, и каждый из нас смотрит сейчас больше в сторону личных интересов, чем общих. Мы всегда старались быть на волне ожиданий интернет-аудитории, поэтому довольно часто залезали в подноготную того или иного вопроса куда глубже, чем остальные, но никогда не переходили незримой черты, за которой таятся серьёзные неприятности. Деньги с рекламы капали, подписчиков становилось всё больше, официальные СМИ периодически ссылались на нас и жаловаться на жизнь нам было не к чему. Критиковать власти, критиковать оппозицию, критиковать крупный бизнес или простых обывателей – для нас не имело особого значения. Мы были вольными агентами, а потому свободными в своих манёврах на все сто.
С «РосИнтегро» начали войну именно мы, хотя особых причин для этого первоначально не было. Помнится, как-то однажды в период отпусков, когда с новостями было туго, мы сделали короткий выпуск, в котором Илья со своей фирменной миной недоумения на лице вопрошал всех, кто только мог его видеть: отчего это Затонувший город фактически перешёл во владения всем известной корпорации? Ролик особой популярности не получил и был обречён на то, чтобы пылиться в архиве нашего канала. Но так уж вышло, что это видео послужило катализатором будущих событий.
В один дождливый день, когда мы монтировали очередной выпуск, в студию вместе с промозглой уличной сыростью буквально ворвался этот странный человек с лицом асоциального маньяка-попрошайки и повадками самоуверенного гения. Он казался очередным городским сумасшедшим в наших глазах. То, как он снимал свой целлофановый дождевик, капли с которого уже образовали пятно на ковровой дорожке, вытаскивал из-за пазухи потёртую, видавшую виды папку, расстёгивал её заедавшую молнию и, не терпя возражения, вытаскивал на свет божий какие-то стопки бумаг заставило меня внутренне напрячься. Ничего хорошего от такой прыти ожидать не следовало.