Мусатов ещё задал несколько вопросов, перекинулся парой слов на прощание, а затем, когда мы уже остались одни, многозначительно посмотрел на меня:
- Ну и как тебе такое расследование? Замахнёмся?
- Ты с ума сошёл? – Только и спросил я его.
Тем не менее, Илья начал собирать информацию о событиях, связанных с Великим погружением, о деятельности «РосИнтегро», о технических разработках, способных утопить под водой целый город. К моему нескрываемому ликованию, успеха он не добился. Эксперты попадались ему осторожные на оценки и заявления, в точных науках он не разбирался, собранную информацию можно было толковать как угодно, но от этого она не становилась доказательной базой. Разве что несколько старых, ни на чём не основанных слухов, написанных удалёнными пользователями, удалось прочитать ему на полуживых форумах. И когда уже он начал поговаривать о том, чтобы свернуть свои поиски, я полушутя сказал ему:
- Отчего бы тебе не спросить об этом в самом «РосИнтегро»?
Тот день выдался на редкость ясным для поздней осени. Прикрывая ладонью глаза, тем самым избегая отблесков солнечных лучей, исходящих от офисного небоскрёба корпорации, я шёл рядом с Мусатовым на пресс-конференцию. На шее у нас висели бейджики, подтверждающие нашу аккредитацию, а на душе у меня было паршиво. Оттого-то я и запомнил очень хорошо тот день. Я прекрасно помню, как мы прошли через проходную – Мусатов щегольски отсалютовал при этом охраннику; помню как мы опоздали, буквально остановились перед закрывшимися дверями большого стеклянного лифта – Мусатов не захотел ждать его возврата и пошёл вверх по ступенькам, разглядывая висящие на стенах фотографии с повествованиями об истории корпорации, её достижениях, благотворительной и природоспасательной деятельности – при этом Мусатов, обладая альтернативной информацией, едко комментировал каждую из фоток. Я же вёл скрытую съёмку, надеясь, что не вызываю каких-либо особых подозрений своими движениями. Я помню хорошо тот момент, когда мы свернули, - правда здесь был виноват я, - в совсем другой коридор и прошли, наверное, до конца целое крыло, пока не поняли, что движемся в неправильном направлении.
- Скажите пожалуйста… - Я остановил идущую навстречу женщину.
- Что вам сказать? – Перебила она меня. – То, что вы заблудились? Так это вы и сами знаете.
Она резко остановилась перед нами, взглянула мельком на бейджики – лишь только на время, достаточное чтобы прочесть нанесённую на них информацию, а затем пристально стала нас разглядывать. И хоть эта сцена продолжалась всего несколько секунд, в эмоциональном плане она произвела сильное впечатление. Илья, не выдержав взгляда, опустил глаза.
- Судя по вашему дресс-коду, - заметил он, явно собираясь с мыслями, - вы служите здесь. Так почему бы вам не показать где находится зал для конференций?
Женщина ещё больше выпрямилась, как будто став по стойке «смирно» и отчеканила:
- Так точно! Служу «РосИнтегро»! – А затем добавила. – Но в мои обязанности не входить объяснять заплутавшим посетителям, куда именно и в какое место им надо идти.
Хоть и сказано это было по сути дерзко, но прозвучало всё в виде шутки, привлекающей ещё больше к себе внимания.
- А если в виде исключения? – Спросил я.
Собеседница для виду закатила глаза, как будто поразившись наглостью сказанного:
- Ах, мужчины! – Сказала она. – Сначала для вас одно исключение делаешь, потом другое, а в конце концов остаёшься у разбитого корыта с двумя детьми на руках.
- Ваш личный опыт нас не интересует. – Возразил Илья и тут же был исправлен.
- Это не мой опыт! Я учусь на чужих ошибках.
Мне ничего не оставалось, как вклиниться:
- Это, конечно, похвально для вас, но мы можем опоздать на пресс-конференцию…
Она усмехнулась:
- Не волнуйтесь вы так! Всё будет хорошо. Вы разве не заметили, что в разговоре со мной время остановилось? Значит вы никуда не опоздаете.
- Как бы вам того не хотелось, - сказал, разводя руками Илья, - но мы вынуждены покинуть вас.
На лице её от этих слов за пару секунд сменился целый ряд эмоций: огорчение, задумчивость, радость, надежда.
- Ну подождите же! – Буквально в отчаянии вскричала она – впрочем, сразу видно было, что в отчаянии искусственном, - Куда же вы уходите! Давайте так: вы поможете мне, а я вам.