— Ты не из таких! Ты ведь благородный герой, который спасает обездоленных, сражается с Культом, который угнетает страну… Если я оставлю их тебе, ты скорее уж реконструируешь эту религию и станешь с её помощью помогать миру.
— Кажется, ты обо мне слишком хорошего мнения.
Девушка пожала плечами, поднялась со ступенек и подошла к воротам, зевая. Очевидно, после долгого дня мечнице не помешал бы сон, но ей требовалось прожить каждое мгновение из тех последних, что она сама себе отмерила для жизни. А ещё Иста всё пыталась убедить меня не разрушать её детище… не бросать Культ Истины на произвол судьбы; для этого показывала и рассказывала всё, что я только просил. Знала, насколько я силён. Догадывалась, как легко заставить меня взять под свою опеку ещё несколько десятков человеческих жизней.
— Ты немного похож на Регора. Он был для меня идеалом в то время, и я не слишком хорошо помню его привычки или другие мелочи, но чувствую… Правда, ты человечнее. Регор сам оградил себя от общения с живыми существами, поэтому так и остался холодным и неприступным, когда в тебе чертовски ярко горит пламя жизни.
Настала моя очередь хмыкнуть.
— Кажется, нам не хватает выпивки.
— И снега… — Иста пригладила волосы. — Мне всегда казалось, что я умру, когда будет идти снег, чтобы это напомнило мне о его тёмных волосах и заботливых прикосновениях.
Я кивнул. Лето заканчивалось, но до той зимы, которой желала девушка, расстояние было едва ли не в вечность. Такой зимы не бывает в этих краях… Когда бы Иста ни решилась умереть, не будет снежной метели, громадных сугробов или хотя бы гололёда — наш мир слишком испортился за последние, далеко не лучшие, годы.
— Этот демон, — глаза богини скользнули по выражению моего лица, — ты ведь что-то скрываешь?
Мгновение я серьёзно смотрел на Истину, а затем вздохнул, поднял руки вверх и кивнул:
— Она человек. Просто человек, которого я до одури люблю и который способен помочь мне победить Регора, если отправится со мной.
Иста прикусила губу. Я уже собирался спросить, но она подняла руку и выдохнула:
— Она сдала тебя нам.
— Знаю, — я невольно отвёл взгляд, — никто другой не смог бы, ведь я доверял себя только ей и её молчаливой недоверчивости. По крайней мере, мы были почти до конца откровенны в тот раз…
Девушка снова улыбнулась, в этот раз — сочувствующе. Так смотрят на тяжелобольных, которым остаётся лишь уповать на быструю и безболезненную смерть, ведь иного выхода попросту не осталось. Да я и сам ощущал себя где-то так же… Во мне пульсировали остатки яда, который Леис помогала вводить, я находился в плену и меня планировали отправить на смерть — разве бывает расклад лучше, учитывая то, что я уже признал невозможность существования без «демона», который завладел моей душой?
— Ты её простить хочешь? — Истина продолжила говорить лишь после кратковременного молчания.
— Если бы ты могла увидеть Регора, ты бы стала его прощать? — в этот раз я позволил себе найти глаза богини, и та согласно кивнула, вполне понимая мои чувства.
— Я никогда не винила его.
— Вот и я тоже…
Остаток ночи мы молчали. Мне хотелось выпить, девушке хотелось исчезнуть, но никто из нас не заполучил желаемого. В итоге, встретив немного грустный и пустой рассвет, Истина двинулась за Леис, а я остался ждать на крыльце у забора, представляя, что скажу, когда наконец увижу причину всех своих бед…
Я был чертовски не готов к этому.
И пока солнце медленно поднималось всё выше и выше, я мысленно прикидывал, что стану говорить и чего просить. Бесспорно, я не мог злиться на неё. Я не лгал Истине: слишком я люблю Леис, чтобы наказывать её или обвинять, но и просто позволить ей уйти тоже нельзя было. Словно провинившийся ребёнок, девушка захочет наказания… я предчувствовал это.
Прошло чуть больше получаса, когда они пришли. Леис была скована по рукам и ногам, словно жестокий маньяк в камере пожизненного заключения, а образ дополняла когда-то белая одежда, теперь превратившаяся в обрывки серого ничто. Вероятно, девушке уже пришлось посидеть и в камере, и в допросной — или как проходила её подготовка к помещению под землю…
— У нас есть ещё время? — услышав мой голос, Леис испуганно оглянулась.
Мы столкнулись взглядами до того, как девушка успела навсегда приковать свои блестящие в свете солнца глаза к земле. Разве я не мог не посочувствовать ей? Вероятно, Леис рассчитывала на что-то, когда шла на это, а в ответ получила лишь пустоту в душе, камеру и сотни обвиняющих взглядов: в таких местах ничего не скрыть, убил ты или изнасиловал — все всегда знают, за что именно ты отбываешь наказание.