И она справилась. За секунды успокоилась, улыбнулась мне и кивнула, мол, я готова играть любую роль, если потребуется. Я улыбнулся. События начали развиваться именно в том направлении, в котором я этого хотел, и, возможно, хоть раз за мою карьеру что-то пройдёт по чётко расписанному плану.
— И так, слушай, то от тебя потребуется… — я распахнул дверь в следующий вагон, кивнул девушке, пропуская её вперёд. Перед нами открывался плацкартный мир грязного поезда.
Глава 5. На крыше
Медленно опускался вечер. Нагромождение перистых белых облаков в вышине окрасилось во все цвета, от жёлтого до болезненно яркого красного, переливаясь и танцуя разнообразнейшими оттенками. На мгновение я даже позволил себе задержаться в тамбуре, утопая в красочном зрелище. Дрожь, волной мурашек раскатившись по всей поверхности тела, дополнила букет ощущений, вызванных красотой единственного заката. Конечно, мне приходилось краем взгляда ловить появление и исчезновение солнца за горизонтом… множество раз я наблюдал загадочные картины этого события. Мне приходилось сражаться до заката и не спать до рассвета, но никогда не было в этом чего-то большего, нежели просто работы, требования, по сути, приказа, которому я неуклонно следовал, послушный и до безумия верный раб.
И даже сейчас, когда цепь ошейника невыносимо натягивалась, я являлся частью тайной сети агентов. У меня оставались обязательства. Вероятно, именно поэтому мы с Викой провели несколько часов, блуждая по потёртому коридору плацкартов. Я искал нечто особенное, она затирала следы неприятной «измены», и, в целом, каждый из нас остался доволен происходящим настолько, насколько это вообще оказалось возможно.
Порой мы ловили на себе неприязненные взгляды проводниц и пассажиров, словно бы я или Вика оказались виноваты в том, что настолько выделялись из общей массы тел не только одеждой или цветом волос, но и поведением, чуть более яркими глазами или отношением к происходящему. Простые люди негодовали. Те, кто немного образованнее, — заглядывались на нас в поисках причины. Они не дрожали от страха, и тем не менее опасливо оглядывались, надеясь, что чудовища, за которыми мы охотимся, не прячутся в их «комнатке» под сиденьем.
Однажды я поймал заинтересованный взгляд проводницы. Очевидно, студентка, в модной маске чёрного цвета на лице и с короткими волосами, окрашенными в огненный красный, плавно переходящий в светло-жёлтый ближе к кончикам волос. Эта леди долго и невероятно пристально меня разглядывала.
— Не подойдёшь? — тактично уточнила Вика. Мы стояли уже у перехода в следующий вагон, когда незнакомка объявилась в другом его конце. — Кажется, ей есть, что сказать.
— Время, — я кивнул на часы.
Во всём поезде уже давно погасили свет — настолько долго я в компании Вики искал по всему поезду заботливо спрятанные артефакты — и стрелки неумолимо приближались к полуночи. Если останемся, скорее всего, пропустим представление, ради которого потратили едва ли не целый день. Да и Виктории пришлось пожертвовать фуршетом в нашем вагоне, перебиваясь чаем с бутербродами, пока я искал нечто более съедобное. Мы просто не имели права потерять ещё больше времени.
— Чёрт с ней, — наконец я кивнул в сторону тамбура. — Нам пора на крышу.
— Ты серьёзно? — девушка крепко обняла поручень. — Я думала, жертвоприношение будет в более… цивилизованном месте.
— Не волнуйся. Я не тронул артефакты, которые поддерживают особенную систему тяготения на крыше, а потому ты сможешь ходить там так же легко, как и по земле.
Подозрительный взгляд девушки продемонстрировал, что я ни на минуту не поколебал её уверенность в падении.
Я вздохнул, распахивая наружную дверь. Прохладный ночной воздух — после удушающей летней жары этого дня — ворвался в крохотное помещение, едва ли не сбивая меня с ног. Нам предстояло залезть наверх по скобам прямо на вагоне… и там, вероятно, встретить уже знакомого нам проводника-сатаниста.
— Ты первая, — я кивнул наружу. Вика помотала головой, ещё крепче сжимая уже любимый ею поручень. — Ну Вика, — выглянув наружу, я убедился, что всё в порядке, и снова перевёл взгляд на девушку. Она, по желанию Никиты Дмитриевича, переоделась в белый сарафан, и теперь дрожала не только от страха, но и от холода снаружи, пока «мистические одежды» развевались, словно простыни, на ветру.
— Я туда не пойду! — выдохнула Виктория, перекрикивая ветер. — Ни за что.
В теории, я мог бы заставить её подняться вверх словами. Это заняло бы уйму времени и сил, но, в результате, девушка оказалась бы наверху, где её так желали видеть. И тем не менее… у меня на руках всё ещё имелся козырь.