— Потому что… — он резко замолчал, не находя доводов. — А, к чёрту! Но если тебя там кто-либо ещё обнаружит, не думай, что я побрезгую внести в твоё личное дело все подробности сегодняшней ночи.
Демонстративно хмыкнув, я позволил телу продолжать полёт. Внизу мигали улицами фонари, танцевали тени, ветер свистел где-то неподалёку от ушей и все обещания становились наполовину реальными. Как и во всякую тёмную ночь.
— Я всё равно покину службу лишь когда умру, так зачем мне это личное дело, Феликс? — я чуть притормозил у высокого здания вокзала.
Мне так скоро предстояло вновь продолжить путь, а я до сих пор не отошёл от болезненных воспоминаний предыдущего. Это Влада окрасила память в кислотный оттенок. Не то чтобы я жалел о встрече… неприятный осадок остался в горле, только и всего, но отчего-то не желали забываться события поезда.
— Для детей, — предположил секретарь, и я понял, что он успел сделать ещё несколько глотков. — Разве Влада тебе не по душе? Или Вика… у тебя было столько девушек, что я никак не вспомнил бы их без полного списка! Ты мог остаться с любой из них.
— Феликс, — мне не хотелось говорить, только остаться наедине с собой и унестись вверх, в небо, где я мало того, что никому ничего не должен — где я не существую, как человек. — До связи.
Резко прерывая связь, я ощущал себя виноватым исключительно самую малость, капельку, которая легко растворится в общем растворе моей не столь уж и длинной осознанной жизни… Я осторожно приземлился на крышу высокой многоэтажки. Она казалась обжитой: палатка, спальный мешок, электрический чайник, маленькая плантация с чаем — все удобства для любителей жизни на бегу, когда можно в считанные секунды собрать все пожитки и рвануть вперёд, как можно дальше от предыдущего места стоянки.
Не стал трогать чужие вещи. В конце концов, какое мне дело, чем питается загадочный незнакомец, если я через несколько часов буду покидать этот шумный город уничтоженных, растоптанных или попросту незамеченных судеб? Край крыши встретил меня пеплом чужих окурков. Мне и самому захотелось затянуться горьким куревом, воскрешая в памяти некий чувствительный образ, тонкими нитями связанный со старой вредной привычкой. Кто? Не мог я знать, если бы не попробовал… Рука сама собой выудила половину сигареты из общей кучи, а затем дело оставалось за малым: призвать огонь, медленно затянуться, осознанно глотая едкий дым ради собственного удовольствия.
Откровенно говоря, я давно забыл, каково это — быть человеком.
— Положи мою самокрутку, — дрожащий голос застал меня врасплох, когда я почти коснулся губами зажжённой сигареты. — Это же последняя!
Я вздохнул и послушно положил трубочку. Только что я мог бы отправиться в путешествие по воспоминаниям, как и всегда, когда приходилось взаимодействовать со знакомыми моей инстинктивной памяти до боли предметами… Но не вышло. Даже не глядя на незнакомца, я медленно поднялся и сделал невесомый шаг вниз, в бездну. Тело мгновенно понесло с огромной скоростью, и, будь на моём месте обычный самоубийца, вскоре от него не осталось бы ничего. Я же взмыл в небо под испуганный крик человека на крыше.
Ветер, едва касающийся тела, напоминал о реальности происходящего, ведь так легко подумать, что всесилен, когда вот так летаешь над городом, играешь со своей силой, демонстрируешь весь доступный тебе потенциал… я летел к трущобам, неумолимо отдаляясь от развитого центра. Отчего-то не хотелось более видеть всего этого богатства (без которого в реальной жизни я не протянул бы и месяца, с моими-то затратами на магическое оружие, квартиры, оплату многочисленных штрафов… не говоря уже об ограничителях, которые для меня покупало правительство).
На мгновение я отпустил все чувства. Позволил себе просто парить, улетать, тонуть и… ощущать, как слезятся глаза. Не потому, что я внезапно действительно почувствовал себя одиноким среди семейных очагов жителей города, — за время моего пребывания рядом с Андреем я надолго заставил замолчать ощущения, дабы играть образ холодного мага, как и было положено по инструкции. Теперь же все эмоции разом хлынули ко мне. Я даже на секунду затормозил в воздухе, глотнул свежего воздуха, пытаясь прийти в себя, и лишь тогда вновь рванул вперёд, немного справившись с дрожью во всём теле.